—Выполняй!
Пока Едрихин бодро и энергично отдавал распоряжения, готовя к выходу небольшую колонну, я думал над докладом лейтенанта Джулая о пропавших следах нашего дивизиона на поляне. Какой все-таки произошел катаклизм в природе, что нас так незаметно перенесло на сорок лет назад? Пока я размышлял над этим вопросом, начштаба подошел ко мне за раскладной стол, где я расположился, и с довольным видом доложил: — Товарищ подполковник, колонна сформирована, задача поставлена, позывные, частоты оговорены, и пять минут назад отправлены для выполнения задания.
—Понятно. А чего ты такой довольный? Словно в параде на Красной площади лично принимаешь участие? — Улыбка мгновенно слетела с лица Едрихина, и он не задумываясь ответил: — А я почти уверен в том, что не состоится тот самый кровавый бой у моего отца, после которого он в двадцать лет стал белый как лунь, и вспоминая его даже через сорок лет, он говорить не может — только мычит. Он мне как-то сказал, что за всю войну не было больше такого страшного боя.
— Извини, я таких подробностей не знал!
Собираясь уже уходить из штаба по, как уже стало обычным, срочным и безотлагательным делам, поступил доклад от Скороходова о том, что он на станции Сенкевичевка обнаружены снаряды. В том числе есть и наш калибр, а также сто пятидесяти двух миллиметровые и семидесяти шести миллиметровые. От этого сообщения я не на шутку разволновался, тылов то у нас нет, снабжать некому. Что найдем сами, тем и будем воевать!
—Александр Сергеевич, надо срочно все вывозить! Наших запасов хватит на пару часов хорошего боя, поэтому давай организуй автотранспорт!
—Сколько их!
—Скороходов докладывает, что наших пятьсот ящиков, и других приблизительно два раза по столько же.
—В нашем дивизионе все машины и так под снарядами, у зенитчиков я три машины отправил на склад, который обнаружил Негурица, у нас машин свободных нет, только у Аграновича десять "Уралов", а еще надо людей на погрузку.
—Вот у Аграновича, людей и технику и возьми!
—Есть! А старшим пойдет дивизионный тыловик — это по его части.
—Боюсь там будет страшная суматоха, надо еще кого-то ему в помощь дать.
—Кого Николай Макарович, все офицеры на перечет…
—Бревнича.
—Кого??? — Едрихин от удивления натурально выпучил на меня глаза.
—Фу-ты! Замполита нашего Домнича. ВПУ(военно-политическое училище), которое он оканчивал между прочим, как раз готовило замполитов для частей тыла. Он мне как-то рассказывал как они бухучет зубрили.
—Ты смотри… Не знал.
Развернувшись, я пошел прочь от штаба дивизиона, а Едрихин, отловив нашего замполита,начал ставить ему задачу, и оглянувшись увидел как они почти бегом направляются в батарею артучилища. Через пять минут я услышал как начали заводится моторы, и машины с курсантами в кузовах потянулись за "Шилкой", которая шла в голове колонны.
Подойдя к штабу через четверть часа, увидел как Едрихин снял с головы полевую фуражку, и вытер платком вспотевшую голову. При этом мелькнула начинающая лысина — профессиональная примета офицеров служивших в войсках после войны. Сколько уже было говорено о том, что полевую форму для офицерского состава надо менять. И что? Воз поныне там! Те офицеры, кто побывал в ДРА, рассказывали, что по слухам — что-то делается, но реально, никаких сдвижек нет.
—Я тут вот что подумал Макарыч, как хорошо, что есть у нас в ЗИПе моей КШМки сменный модуль с таблицами стрельб для снарядов военного и послевоенного выпуска, а то сосали бы лапу со всей своей техникой!