– Мама приготовила особенное блюдо, не расстраивай ее отказом, – просит он, и мне приходится согласиться. Ведь по его маме я тоже буду скучать. Сама не заметила, как сблизилась с этой обиженной судьбой женщиной. – Благодаря тебе она начала улыбаться, – словно прочтя мои мысли, говорит Шамиль.

– Это всё благодаря Имрану, а не мне.

– Да, но и ты приложила руку к тому, что она наконец начала отпускать прошлое. Она всё время говорит о тебе. Мне страшно представить, как она расстроится твоему решению больше не приходить к нам, – рвет он мне душу своими словами.

– Я тоже очень хорошо к ней отношусь, – глубоко вздыхаю, пытаясь не расплакаться. – Я хотела бы поговорить с ней перед ужином, если ты не против, – намекаю Дударову, чтобы он пока не спускался вниз.

– Я пока приму душ. Это был долгий день.

Объяснение с мамой Дударова проходит нелегко. Пожилая женщина хоть и понимает мои мотивы, всё же расстраивается из-за моего решения.

– Ну по выходным-то ты будешь нас навещать? – спрашивает она, когда мы тепло обнимаемся после ужина. Шамиль ушел греть машину, а я, с трудом заставив себя не прощаться с малышом, убрала со стола, загрузив всё в посудомоечную машину, которой мама Дударова ни разу не пользовалась до моего появления в этом доме.

– Буду, пока Шамиль не женат, – говорю как есть. – Не думаю, что вашей невестке понравится мое появление в доме.

На это она ничего не отвечает, только смотрит на меня как-то странно.

– В любом случае мы с твоей мамой очень подружились и будем приходить к вам в гости, – говорит она уже в прихожей, когда я надеваю пальто.

– Очень на это надеюсь, – улыбаюсь я, пытаясь сдержать слезы, и выхожу из их дома.

Надо продержаться до дома. Вот запрусь в своей спальне и наплачусь вдоволь.

– Ты какая-то тихая, – выехав на трассу, замечает Дударов.

– А я была другой? – иронизирую я, бросая взгляд на его мужественный профиль.

– Нет, но сегодня твое молчание отдает горечью, – серьезно говорит он, тормозя у светофора, зажегшегося красным.

– Тебе кажется, – отворачиваюсь я, когда меня пронзает его льдистый взгляд. Иногда мне казалось, что глаза Дударова способны заглянуть внутрь меня. Туда, куда вход ему был строго воспрещен, как и любому другому мужчине.

– Что с тобой произошло, Красоточка? – вновь трогаясь, спрашивает он.

– Наверное, день такой…

– Я не про сегодня, – прерывает он меня.

– А про что? – хмурюсь я, не понимая. Вернее, не желая думать, что он мог о чем-то догадаться.