Вот только я и подумать не мог, что ждёт меня этим самым вечером отнюдь не игра с Людмилой и Павлушей…
Первым делом я спросил Фёдора, нашего дворецкого, о Полине. Он сказал, что той за обедом стало плохо, и её отправили в ту самую комнату, где она и будет жить вместо уволившейся горничной. Хм, знать бы ещё, где она находится. Я как-то не отслеживал, кто из прислуги какие именно комнаты занимает. Поэтому сначала прошёл в кабинет, взял там отчёт доктора Фромма, присвистнул, но отказываться платить, конечно же, не собирался.
Вызвал экономку.
— Олег Степанович, ужин будет подан через десять минут, — отчиталась полная женщина, входя в кабинет.
Она кинула быстрый взгляд на лист, который я продолжал держать в руках, нервно сжала подол платья.
— Что-то случилось? — мигом отреагировал на её эмоции.
Напрягся. Она тоже напряглась, что о-очень мне не понравилось.
— Да новенькая эта… — она запнулась, полные щёки окрасил румянец, а руки разжали подол и сцепились друг с дружкой. — Хилая она какая-то. Чуть что, сразу в обморок, а ещё я не знаю, умеет ли она нормально работать.
Хм, так вот оно в чём дело! Не знает она…
— Зато я знаю, — резче, чем собирался, ответил я. — у Полины Андреевой прекрасные рекомендации из монастыря, где она росла и училась, а также с предыдущего места работы.
Экономка, явственно услышав моё недовольство, втянула шею в плечи. Испуганно взглянула на меня и снова потупила взор. И я успел заметить, что в нём был не только страх, но и несогласие.
Ничего, смирится. В конце концов, я не обязан пояснять прислуге причины своих решений. И вообще, городской дом точно не для неё, в поместье куда больше объём работы, там некогда дурью маяться. А ещё в городе нужно тоньше мыслить.
— Проведи меня к ней, — приказал я, не собираясь больше тратить время на этот разговор.
Стоило открыть дверь и увидеть бледное лицо Полины, меня охватило сильное чувство. Захотелось подойти, дотронуться до тонкой руки, спросить, что случилось. Сам не знаю, почему, но дверь я закрыл прямо перед носом экономки. Решил не впускать сюда эту женщину. Пусть идёт, занимается своими непосредственными обязанностями, а не зыркает исподтишка.
— Как вы себя чувствуете? — Сделал шаг в сторону Полины, второй...
Остановился. Сердце сжалось, когда я увидел, как она судорожно стискивает кулачки, как пытается сдержаться, чтобы не… заплакать? Что вообще здесь произошло, пока меня не было?
Озвучил свои вопросы, упомянул доктора Фромма, отчего Полина, начавшая было отрицательно качать головой, резко кивнула.
— Он… — она запнулась, судорожно сглотнула. — Он написал одно лекарство в конце, но на деле не дал его.
Нахмурился. Принялся искать глазами тот самый последний пункт, который, кажется, был самым дорогим, если мне не изменяет память…
Не изменяет. Действительно самое дорогое лекарство из использованных.