Не могу назвать хозяина этого дома хорошим, как его назвал Ден. Он меня похитил, ну ладно, приказал похитить. Притащил в дом, держит под присмотром. Но меня здесь действительно не обижают. Данное обещание Батя выполняет. Может, конечно, так пока. Что будет дальше? Что будет потом, когда Батя получит от меня то, что ему нужно? Наследство деда, на которое, как я понимаю, давным-давно положил глаз папочка…

Кстати, о нем… Не, я, конечно, знала, что от него можно многого ожидать. Но чтоб вот так. Обманывать меня всю жизнь. Вкладывать деньги, чтобы потом окупить их сполна. Знал же, спланировал. Мужа мне выбрал… скорее всего, и семейка Рубинштейн знает про наследство. Вот вам и сделка.

Даже не знаю, кто в этой ситуации хуже — Батя, желающий вернуть свое, или папочка, позарившийся на мое?

Это если верить Владлену. Это если он мне не врёт. Ни про то, что папочка засадил его в тюрьму, ни про то, что он поможет мне потом обрести свободу. Если Батя сидел, то он прекрасно понимает, что это такое. Да, сравнивать тюремные нары и большую кровать с розовыми рюшами нельзя. Но, по сути, по факту, я жила взаперти. Под жёстким присмотром и контролем. В той же тюрьме, только в красивой.

— Ты что здесь шляешься? — услышала я голос, прервавший поток моих мыслей. Подняла глаза. Передо мной стоял Равиль.

— У Бати была, — ответила.

— А там что делала?

— Мы разговаривали.

Равиль нахмурился, посмотрел на дверь комнаты Владлена Ильча, а затем шагнул к ней, потянув руку к двери.

— У него Ден, — ответила я, уже открывая дверь соседней, своей комнаты.

Медленно дошла до кровати и уже собиралась лечь в надежде, что смогу еще немного поспать. Но вдруг поняла, что нет, не хочу. Открыла шкаф, достала из него белое полотенце. Оно вкусно пахло цветами. Как будто настоящими.

Вместе с полотенцем я вышла в коридор. Равиль так и стоял у двери Бати, видимо, пытаясь подслушать их разговор с Деном. Увидев меня, Равиль дернулся, а я громко спросила:

— Где ванная?

Равиль сперва попросил меня жестом молчать, а затем указал рукой на дверь, что была в самом конце коридора. К ней я и пошла, стараясь создавать как можно больше шума. И это подействовало — дверь Батиной комнаты открылась, и хозяин спальни сурово поинтересовался у того, кто за ней стоял:

— Ты чего тут?

Что ответил Равиль, я уже не слышала. Зашла в ванную и включила воду. Стянула с себя одежду и встала под душ, не забыв задвинуть шторку.

Вода текла по телу, немного обжигая. Я почти два дня не мылась. В последний раз еще дома, утром, в тот день, когда я отправилась в клуб. В тот день, когда я видела Лясю в последний раз живой.

Господи, не могу поверить, что ее больше нет. Не скажу, что мы успели стать подружками. Но она мне нравилась. Такая настоящая, непосредственная, весёлая. Единственная, кто, выслушав мою историю, правда, не совсем правдивую, согласилась помочь. Не безвозмездно, разумеется, но и сильно не наглея.

Не хочется думать, что я виновата в том, что с ней сделали… Не хочется, но я об этом думаю. И так хреново от этого становится.

И я должна узнать, кто ее убил. Должна. В глубине души я наделась, что случившееся с ней не имеет отношение ко мне. Даже косвенно. Но это в глубине, а на поверхности я как будто уже знала точный ответ: имеет, Лика, еще как имеет.