Господи, я была такой счастливой, как, наверно никогда еще!

Свадьба сорвана. Без потерь и увечий.

Я послушно пошла за Деном в дом. Он был большим. Даже больше чем тот, где меня прятал Батя.

От мыслей о нем становится грустно. У нас получилось, меня спасли от Шакалина и за смерть мамы его теперь накажут. Только вот Владлен обо всем об этом уже не узнает.

Печально, что я получила долгожданную свободу, а разделить ее и радость не с кем.

Ден так и держал меня за руку, мы остановились посередине большой комнаты с камином, я повернулась к Дену, а потом в один шаг стала к нему максимально близка и потянулась за поцелуем.

Он отвечал. Охотно, страстно. Вкусно.

Я так соскучилась по нему. Не отпущу больше и не позволю, чтобы нас разлучили.

И пусть я пока не дождалась от него похожих слов. Я их чувствовала, словно научилась слышать мысли Дена.

И ведь слова не всегда главное. Поступки — вот, что важно. А судя по поступкам мужчины, что сегодня снова меня похитил, спасая, — он меня любит. Ничего, скоро в полной мере это осознает и обязательно признается. А я подожду.

— Что ты хотел мне показать? — спросила я, повиснув на шее Дена.

— Ну, во-первых, этот дом. Он твой. Теперь мы можем спокойно жить, ни от кого не прячась. Шакалин просидит в СИЗО минимум до твоего дня рождения, Рубинштейны ни за какие деньги ввязываться в это снова не будут. Ну и с меня сняты все обвинения.

— Это замечательные новости, — кивнула я, чмокнула Дена в губы и закружилась, приподнимая тяжёлую юбку, — а что во-вторых?

— А во-вторых, вот, — он кивнул на столик, на котором стояла бутылка дорогого шампанского, виски, бокалы и тарелка с фруктами, — празднику сегодня быть. Только настоящему. Поводов для него много.