Почувствовав напряжение в штанах, я промямлил что-то невразумительное и выскочил из комнаты. Пора в душ. Блин, ее еще как минимум год ждать, а лучше три. А-а-а-а, ну почему в половом плане девочки созревают позже?!

Выйдя из душа, я лицезрел недовольную Луну в школьной форме. И где логика?

— Ты же в джинсах собралась идти?

— Ну… понимаешь… я подумала, что тебе никакая из кофточек не понравилась и решила, что лучше в форме пойду.

— Хорошо, иди в форме, — выдавил я из себя. Очень хотелось сделать знаменитый жест «фейспалм».

— Нас ждут в банкетном зале, — сказала Луна.

Я переоделся в повседневную одежду, и мы вдвоем направились на репетицию. Дорога к учебному корпусу, в котором будет проходить выпускной вечер, заняла минут двадцать. Большую часть площади Дурмстранга занимали зеленые насаждения. Возле гостевого корпуса — плодовые деревья, которые красиво цветут, по бокам дороги было много кустов сирени. Чем ближе к корпусу, тем реже попадались кусты и деревья.

Главный корпус школы внешне напоминал большой Петергофский Дворец, только размерами поменьше. Просторный холл, позолота и ковры, античные скульптуры. У лестницы на второй этаж нас ждал старый знакомый — Поляков.

— Здравствуй, — я протянул руку.

— Здорово! Как добрались?

— Нормально. А почему, когда я приезжал экзамены сдавать, то меня на корабле везли? — спросил я.

— У вас тоже традиция на поезде добираться, а твой отец туда камином прибывает, — ответил Саша, ведя нас за собой.

— Ты был здесь? — удивилась Луна.

— Ага. Папа хотел, чтобы я здесь учился, но мама пришла в ужас от условий проживания…

— Ей, наверное, мужское общежитие седьмых-восьмых классов показали.

— И? — не понял я.

— В тринадцать-четырнадцать лет чистоплотностью мало кто страдает. А малыши до одиннадцати лет с вечера пятницы и до вечера воскресенья отправляются домой или к родителям, которые их ждут в магловской деревне.

— И почему маме об этом не сказали?

— Скорее всего, сказали, но она испугалась дальнейшей программы обучения. Тут не курорт типа вашего Хогвартса. Строевую подготовку по три-четыре часа в сутки никто не отменял.

За разговором я и не заметил, как мы достигли большого паркетного зала. Светлое помещение с огромными окнами, лакированными полами и антикварными люстрами было великолепно. Мне вспомнился бал Наташи Ростовой из фильма «Война и мир». Примерно такой же. В зале было многолюдно — что-то играл оркестр, кто-то репетировал танец, кто-то читал текст с листа… Непередаваемая какофония звуков. И зачем я в это влез? Луна направилась к музыкантам, а я приземлился на первый попавшийся стул.