— Была, да… Говорила с Асьей. Она рассказала мне, почему ты здесь.

— Проклинала меня поди?

— Нет, она за тебя волнуется. Сказала, что приходит каждый день.

— Приходит, чтобы оплатить травы и настойки, но ко мне не заходит. Справляется о моем здоровье у Люсинды и на этом все.

— Я не знала… Мне Асья не говорила этого.

— Ну еще бы, — Доран на миг прикрыл глаза, будто зажмурившись от внутренней боли.

— Что говорит Люсинда, когда тебя отпустят домой?

— Никогда.

— Не понимаю…

— Что непонятного? Я проведу в этой комнате остаток жизни. Все последние несколько дней.

Я в ужасе распахнула глаза, уставившись на повеселевшего Дорана.

— Ой, не смотри на меня так, Алена. Я не стар, но болен. Только Асье об этом знать не надо, я хочу чтобы она поняла. как управлять ночлежкой в мое отсутствие. Всю ее жизнь к этому готовил, чтобы когда я помру, она не осталась в долгах и без крыши над головой.

— Она сказала, что тебя хватил удар, когда ты узнал про ее отношения с Гованом… Разве нет?

— Это был лишь пинок моей болезни. Да, я разнервничался, потому что не готов отпустить дочь в дом этого человека. Она выйдет за него, забеременеет, а я умру и мое дело вместе со мной. Не этого я хотел для своего ребенка, только не после того, что случилось с ее матерью!

Я открыла и закрыла рот. Хотела спросить, что случилось с мамой Асьи, но не смогла задать вопрос.

— Асье будет лучше привыкнуть к жизни в одиночку, к ведению собственного дела, и уже когда она встанет на ноги, тогда заведет семью. Только не сейчас и не с Гованом Хейлом.

— Почему не с ним?

— Потому что он!.. — Доран схватился за сердце, но когда я вскочила с места, чтобы позвать Люсинду, вскинул руку. — Все в порядке. Со мной все хорошо. Гован Хейл был любовником моей жены, я не могу позволить, чтобы моя дочь…

— Любовником?! Ему сколько лет?

— Он был еще юношей, когда они познакомились.