– Красный Один. Продолжайте сбор информации. Держать меня в курсе событий. Приём. – отобрав у меня рацию, раздал распоряжения подчинённым Воронцов.

– Принято. Приём.

– Боюсь Василий Дмитриевич, что наша поездка на базу наёмников ввиду последних событий невозможна. – обратился ко мне Воронцов.

Мгновенье понадобилось мне для того, чтобы освободиться от удерживающих меня ремней. Хидари и Тадаши, даже не заметили их сопротивления, оказавшись в моих руках. С лёгкостью пробив борта БТР на уровне шеи Воронцова.

Сила потекла в концентраторы, одарив меня привычной болью.

– Не дёргайтесь. – кинул я через плечо бойцам Воронцова, и слегка надавил, на скрещёные на его шее, клинки.

К слову, Марика тоже освободилась от ремней и встала, прижавшись ко мне спиной. Я ощущал, как она была напряжена, готовая в любой момент броситься в бой.

Вспышка боли, за ней ещё одна и ещё. Вокруг меня появилась белёсая дымка, наподобие той, что появилась во время принятия наёмников в слуги рода. Дымка периодически втягивалась в меня, чтобы принести очередной приступ боли. Да, что за дерьмо происходит?

Очередная волна боли оказалась в разы сильнее предыдущих, мои руки дрогнули. Защитный кокон полностью восстановился, отрезая силу от концентраторов. В голове возник образ, разорванного на куски тела. На особенно крупном куске отлично была различима эмблема Чёрной Сотни.

Они умирают. Люди, присягнувшие мне, которым я обещал свою защиту, сейчас гибли. Каждая смерть причиняла мне боль. Сила наказывала меня. Я должен им помочь! Мать вашу! Вот что значит принять на себя ответственность за других, принять их боль. Боль продолжала накатывать на меня. Я сдерживался с огромным трудом, чтобы не заорать.

– Прикажите своим людям остановить машину. – сказал я, ещё малость надавив на клинки. Крохотная капля крови собралась на лезвии Тадаши.

– И что дальше? – ни капли, не испугавшись моих угроз, спросил Воронцов. – Ты в одиночку помчишься спасать жителей базы? Там есть люди, которых ты принял в слуги рода? Не отвечай, вижу, что есть. И много из них останется в живых, к тому моменту, как ты доберёшься туда? Успеешь ли ты помочь хоть кому-то? Сможешь справиться с противником, который смог разгромить отлично защищённую базу? Как быстро ты сможешь оправиться после их смертей? Или ты по собственной глупости готов идти на убой?

С каждым новым вопросом я понимал, что Воронцов абсолютно прав. Но и просто бездействовать, пока убивают жителей базы, я не мог. Я обязан им помочь! Даже если не успею, всё равно должен идти туда. Найти этих ублюдков и уничтожить их. Даже если моих сил хватит лишь на одного, я должен это сделать. Вспомнив слова Хироши сенсея, что ценнее собственной жизни ничего нет я лишь усмехнулся.

Ярость накатила на меня, отодвигая боль на задний план. Руки дрогнули. Клинки ещё глубже погрузились в шею Воронцова. Кровь тонкими струйками стала стекать по лезвиям, капая мне на ноги.

– Я должен убить, тех кто напал на моих слуг! – прорычал я, сквозь стиснутые от ярости зубы. Слова были продиктованы силой, наказывающей меня за смерти слуг.

Воронцов рассмеялся.

– Глупый пиздюк! Но как же похож на своего отца.

Ослепительная вспышка энергии вырвалась из тела Ворона. Лишь для того, чтобы с умопомрачительной скоростью вернуться обратно. Воронцов стягивал в своё тело просто нереальное количество силы.

В одно мгновенье его глаза налились кровью, которая полностью закрыла белки, оставив лишь чёрную точку зрачка. В уголках глаз набухли кровавые слёзы.

Кровь, что до этого момента спокойно вытекавшая из ран на шее обволокла клинки моих концентраторов. Начав отталкивать их от шеи Воронцова. Я напрягся изо всех сил, чтобы удержать их на месте, но это было всё равно, что пытаться сдвинуть с места гружёную фуру. Мои руки медленно, но уверенно расходились в стороны.