— Только если уберешь проклятую камеру-шпионку, — буркнул он, глядя на зеркала, словно ожидал, что кто-то на людной парковке станет выдыхать огонь. Тут такое было возможным.

Я не ждала повторения, сорвала очки с головы и забралась в машину, выключив очки и телефон и убрав их глубоко в сумку, а потом бросив ее на заднее сидение.

— Где Коффман?

— В багажнике, — спокойно сказал Ник. — Я оставил его на потом.

Двадцать четыре часа назад это испугало бы меня. Теперь я просто кивнула.

— Ударь его разок за меня, пожалуйста.

— Он уже получил несколько раз за тебя, — сказал Ник, отъезжая от обочины. — Но всегда можно добавить.

Мы ехали несколько минут в тишине. Отчасти потому, что я не хотела отвлекать Ника, пока он вел машину среди туристов, которых всегда было много в этой части города, но больше всего из-за того, что я не знала, что сказать. Казалось, я серьезно насолила ему этой ночью, и это было обидно, потому что я пыталась поступить правильно. Я не хотела извиняться за это, но нужно было что-нибудь сказать. Я не знала, когда это произошло, но за последние полтора дня я начала считать себя и Ника на одной стороне. Теперь ощущалось снова, будто мы были врагами, а мне это не нравилось.

— Послушай, — сказала я, когда уже не смогла терпеть. — О произошедшем…

— Не надо.

Я вздрогнула, словно он ударил, и Ник вздохнул.

— Я не хочу говорить о том, что произошло внизу, — он смотрел на дорогу. — Это уже случилось. Конец истории.

— Это не конец, — решительно сказала я. — Мне все еще нужно сказать тебе, что я думаю, что ты поступил правильно.

— Я знаю, что ты так думаешь, — он прислонился головой к мягкой спинке сидения водителя. — Но я могу думать лишь о том, как выбросил шестьдесят процентов от семи миллионов долларов.

Множество ответов крутились в моей голове. Я хотела сказать ему, что он спас куда больше, что я гордилась им, что он доказал, что я не зря в него верила. Это были мои искренние чувства, но они звучали слишком сладко и сентиментально, когда я представляла, как произношу это вслух, так что я молчала, смотрела на свои ладони в мелькающем свете оранжевых фонарей. Мы остановились на светофоре, и Ник сказал:

— Я рад, что не сделал это.

Я вскинула голову.

— Правда?

— Мне все еще не нравится, что я потерял деньги, — предупредил он. — Я буду долго злиться из-за этого. Но так с упущенными шансами. Порой нужно отдать одно, чтобы получить кое-что другое.

Свет изменился, и он направил нас вперед, сжимая крепко руль.