— Почему же не может? — будто наяву почувствовав аромат духов Его Высочества, я подумала о трогательной заботе принца обо мне.

Еще вспомнился лорд Фиред, опытный политик и умелый дипломат, который будет опекать меня и всячески помогать. Даже просто мысли об этом чутком лорде подсказали правильные слова и тон. Учитывая мое смятение и явно агрессивную настороженность отца, я вряд ли догадалась бы сама, что и как нужно ответить:

— Я заслуживаю шанса любить и быть любимой. Я ощущала его влечение ко мне во время ритуала. Оно очень сильно, не слабей моего. Мое замужество поможет вернуть нашей семье былые состояние, величие и имя. Принц и Владыка Талаас, разумеется, поспособствуют. Не вижу причин, по которым этот день нельзя считать лучшим в моей жизни.

Мой ровный тон и речь, прозвучавшая так плавно, будто кто-то подсказывал мне наиболее убедительные фразы, произвели впечатление. Мама всхлипывала и молчала, но казалось, она в состоянии принять мою точку зрения. Это хорошо, она поговорит с отцом, он со временем изменит мнение. А сейчас он смотрел на меня так, будто не понимал смысла услышанного.

— Что они с тобой сделали? — выдохнул он наконец. — У тебя в голове какая-то каша! То ты боишься принца, то ты его любишь. То ты не хочешь победить, то «это лучший день в жизни»! Что с тобой происходит?

Над ответом я не задумывалась — нужные слова пришли сами с успокаивающей, притупляющей все эмоции и переживания легкостью:

— Раньше я сомневалась в своих силах и чувствах. Не знала, как относится ко мне мой будущий муж.

Услышав это определение, отец недовольно скривился, но я продолжала прежним ровным тоном.

— Ритуал показал, насколько сильно наше взаимное притяжение. Магию не обмануть. Она всегда реагирует раньше ума и общественного мнения. Ей неизвестны предрассудки, для нее не существует разница статусов. И Видящая это в очередной раз подтвердила.

Отец отступил на пару шагов, обессилено опустился на край кровати, потер ладонью лоб.

— Наваждение какое-то, — пробормотал он спустя пару минут.

— Льяна, — тихо шмыгнув носом, заговорила мама, — ты ведь отмечала влияние на себя, странную привязанность. Твое поведение в последние дни сложно было назвать обычным. Как это сочетается с любовью полудракона? С исходом ритуала?

— Мне просто сложно было поверить в возможность такого сказочного счастья. Поэтому ростки влюбленности я трусливо называла чужой волей. Мне было страшно признаться даже самой себе в чувствах к будущему мужу. Для неопытных девушек, любящих впервые, подобный самообман в порядке вещей, — снова ответ был плавным, пришедшим из глубины сознания. Я улыбалась, чинно сложив руки на уровне талии, как и подобает смиренной дочери аристократического семейства.

Но мои слова против ожидания маму точно не успокоили. Она переводила испуганный взгляд с меня на отца и приоткрывала рот, будто хотела что-то сказать, но все же одергивала себя в последний момент. Мрачный отец смотрел на меня исподлобья долгим тяжелым взглядом.

— Ты словно поешь с чужого голоса. Вот только с чьего? — зло спросил он.

— Думаю, это голос разума, — невозмутимо ответила я. — Голос благодарности судьбе за прекрасный шанс исправить былые несправедливости, за возможность породниться с древним и очень сильным родом, стать одной из основательниц аролингской династии правителей. Это голос покорности предназначению и радости от того, что ритуал Видящей помог мне обрести счастье.

Над ответом я снова не задумывалась — слова будто произносились без моего повеления, выдавая мои сокровенные мысли. И чем дольше я говорила, тем больше верила сама себе.

Отец обеими ладонями с силой потер лицо, ненадолго замер, сдавив виски. Потом резко опустил руки, встал и решительно обратился к маме:

— Ральяна, пойдем. Я не могу это больше выносить, — он посмотрел мне в глаза, и я поразилась тому, сколько отчаяния было в его взгляде. — Льяна, послушай и не перебивай. То, что с тобой происходит, неправильно. Любовь такой не бывает. Не. Бывает. Мы с матерью уходим. Будем в «Γолубятне». Не хочу, чтобы ты сейчас, под остаточным воздействием ритуала, наговорила глупостей, за которые потом будешь себя винить. Приходи, как в голове прояснится.

Я хотела возразить, сказать, что он неверно истолковал мое поведение и что ему следовало бы прислушаться к моим здравым рассуждениям. Но отец стиснул меня в объятиях и шепнул: «Молчи. Потом поговорим». Мама снова расплакалась, суетливо вытирая слезы мокрым платком, тоже обняла меня, посоветовала отдыхать.