— Во время… когда нам было семнадцать, мы охотились за крестражами Воландеморта.

— Не могу поверить, что ты произносишь Его имя, — содрогнулся Тео.

— Не всегда. До пятнадцати лет я не могла. Страх имени и все такое. В любом случае, мы не могли делать все в темпе, так как Дамблдор оставил слишком мало подсказок. И то, что он оставил, было зашифровано. Он верил, что только мы сможем догадаться. Мы все были в растерянности, пока одной ночью ко мне не пришла идея, как уничтожить крестражи. Я, конечно, поделилась этим с Гарри. И мы вместе начали развивать мысль, тогда у меня появилась маленькая надежда.

Тео терпеливо сидел и слушал ее историю. Он не верил, что она расскажет ему все, доверится. Это было слишком личное. Он был на пресс-конференциях, читал все интервью, которые давало Золотое трио, но никогда не слышал этого.

— Рон был в бешенстве. Он почувствовал себя лишним, будто им пренебрегли. Я до сих пор не знаю. Мы никогда не говорили об этом. Он носил медальон, которое было крестражем. Оно усиливало все отрицательные эмоции, особенно, ярость и ревность. По всей видимости, они и так переполняли Рона. Мы начали ругаться… и он ушел.

— Он ушел? Ушел?! Просто так?!

— Просто так. Сказал мне выбирать, но я, конечно, осталась с Гарри. Мы должны были сделать это! Должны были закончить войну! Он решил, что я предпочла Гарри ему, и просто аппарировал. Мы не виделись примерно два месяца.

— Что? Серьезно?

— Да, — вздохнула она.

Тео взял ее руку и крепко сжал.

— Мне очень жаль. Это было херово.

Она слегка улыбнулась.

— Да уж, — она всхлипнула, поэтому Тео обошел и обнял ее. Она позволила это, а потом осознала, что произошло.

— Тео, я думаю… — начала она, слегка отталкивая его.

— Думаешь, что?

— Я не думаю, что мы должны…

— Гермиона…

— Если Рон войдет и…

— Гермиона, я — гей!

Она не слушала.