У меня появились нехорошие предчувствия.

— В смысле — пока что? — уточнила я севшим голосом.

— Она не в этой больнице, — пояснил журналист. — Можешь не корить себя, местные врачи все равно про нее ничего не знают.

— А где тогда? — я стиснула пальцы мужчины так, что хрустнули костяшки. Мои или его, я не разобрала. Грудь будто придавило бетонной плитой, каждый вдох давался с огромным трудом.

— Она в участке, в камере предварительного заключения, — произнёс мистер Хэмнетт вслух то, что я так боялась услышать. — Ее проверили и выяснили, что она маг. Теперь Саманту ждет суд.

Я всхлипнула, хотя слез не было. Неужели все мои усилия впустую? Я спасла подругу лишь для того, чтобы обречь ее на казнь? За что? Отчего такая несправедливость? Почему ее вообще полезли проверять?

— Ну, духи же откуда-то взялись, — на контрасте с моим смятением мистер Хэмнетт звучал возмутительно спокойно и размеренно. Хотелось накричать на него, поинтересоваться, как он может быть таким безразличным, когда человека, и без того пострадавшего, собираются казнить… но взглянув ему в глаза, я промолчала. В них плескалось много всякого разного, но безразличия там не было и в помине. — Полиция принялась тестировать всех подряд, и твоя подруга показала позитивный результат.

Какая насмешка! Позитивный результат, означающий смерть.

— А те двое? — выдавила я, хотя обсуждать маньяков не хотелось.

Хотелось лечь, свернуться калачиком и тихо выть от безысходности.

— Они чисты. Ни малейшего признака дара, — вздохнул мистер Хэмнетт и бережно, невесомо погладил меня по сомкнутым пальцам. — В их убежище нашли аппаратуру, инструменты, реагенты — все для создания снимков. Представляешь, они не переезжали никуда. То окно-фальшивка!

— Как? — вяло удивилась я.

— Они подставляли в раму крупные фотоснимки природы, которые печатали сами! — В голосе журналиста звучало искреннее восхищение. Еще бы! Я бы тоже восхитилась изобретательностью преступников, если бы из-за них сейчас не сидела в тюрьме моя подруга. — На самом деле та рама пустая и выходит на каменную стену.

В самом деле, откуда бы в катакомбах канализации окна? Я невесело хмыкнула, осознавая собственную ущербную логику. Мы-то рассчитывали найти сверхмогущественного мага, владеющего телепортацией, маскировкой, умением отбивать запахи… а нашли — пусть и гениального — изобретателя, занимающегося фальсификацией снимков.

Его бы талант, да в мирное русло!

— Полиция уже раскопала его биографию, — продолжал тем временем мистер Хэмнетт, всеми силами стараясь меня отвлечь от самобичевания и тяжёлых раздумий. — Он из приютских, как и Теодор, его помощник. Там они и познакомились. Квентин намного старше, конечно, но он уже почти выпускался, а Тео было шесть или семь, когда его привезли и сдали. Родители погибли в пожаре, малыша никто из родни не принял. Обычное дело.

— Да, обычное дело, — вздохнула я.

Отвлекать у мистера Хэмнетта получалось из рук вон плохо.

— Прости, мне не стоило все это на тебя вываливать! — спохватился журналист, заметив, наконец, мое состояние. Я замотала головой, не обращая внимания на сопутствующую тошноту.

— Нет уж, я хочу знать все. Та девочка, Мередит…