Вряд ли заклинание было приспособлено для смены объекта поиска в процессе, но у меня каким-то образом получилось. Крепко подозреваю, что мне помог фолиант — ему не улыбалось снова терять хозяйку, а после лежать без дела неизвестно сколько.

Вместо темноты и небытия я увидела стол, заваленный снимками. Похоже, моя кровь как-то повлияла на демонстрируемую картинку — все вокруг было ярко-красным, фотографии красно-черными, сам стол — темно-бордовым, как упавшая в середину пентаграммы капля. А руки, держащие один из снимков…

Руки были не мои.

Точно не мои. Волосатые, костистые, они явно принадлежали мужчине. Довольно молодому, судя по крепкой гладкой коже, и не чурающемуся работы. Мозоли и заусенцы усеивали пальцы, как у иных зажиточных горожан — кольца. Рукава дешевой клетчатой рубашки были закатаны до локтя, обнажая многочисленные шрамы, уходившие выше, под ткань. Я содрогнулась, стоило представить, сколько боли пришлось вытерпеть бедолаге.

Не бедолаге, убийце, — поправила я себя.

Несколько неожиданный эффект поисковой печати. Вместо того, чтобы узнать где убийца, я оказалась в его шкуре. Надеюсь, ненадолго! Не хотелось бы тут застрять.

Картинка дрогнула, на мгновение подернувшись темной пеленой.

Он моргнул. Всего лишь моргнул, а я успела перепугаться, что все уже закончилось — и разглядеть ничего не успела!

Осознав, что в любой момент связь может оборваться, я принялась пристально изучать снимки, надеясь узнать хоть из них что-то полезное. Оглядеться по сторонам не получалось — разве что краем чужого глаза выхватить отдельные детали обстановки. Крайне убогой, хочу сказать. Массивный стол был самым дорогим предметом интерьера. Лампа из газовых, самых примитивных и дешевых, множество непонятных деталей, шестеренок и винтиков, хаотично разбросанных по столешнице вперемешку со снимками.

Последних было много.

Пугающе много.

Не меньше сотни.

Разные девушки смеялись, беседовали с кем-то, пребывали в задумчивости и грустили. Некоторые лица повторялись в разных ракурсах. Той, что была изображена на украденном мною снимке, я не заметила. Возможно, пропустила.

Карточку, которую убийца бережно держал в руках, я разглядела особо тщательно. Ничем не примечательное юное лицо, встрепанные кудри, по-модному коротко остриженные по плечи. Белая блузка — возможно, униформа секретарши или машинистки. Красивый отложной воротничок из тонкого кружева бросился в глаза. Нечто подобное я недавно видела в одной из витрин. Вспомнить бы еще, где!

Перед глазами все поплыло. Сфокусироваться на картинке получалось все хуже, я поняла, что сеанс окончен. Жаль, никто не позвал убийцу по имени, да и понять, где он живет тоже не удалось — окон в поле зрения не попадало.

Я снова падала и замирала в темноте бесконечности, но в этот раз недолго. Меня встряхнули раз, другой, а после лицо обожгла звонкая пощечина.

— Ты что здесь устроила? — вонзился в уши раздраженный шепот Саманты. Похоже, она истово хотела на меня наорать, но сдерживалась, памятуя о картонных стенах и потрясающей слышимости новостроек. — Решила и этот дом спалить? Совсем рехнулась со своими некромантскими штучками?

— Все под контролем, — с трудом ворочая языком, пробормотала я, пытаясь разлепить хоть один глаз. Чувство было, что в них насыпали песку, а потом намертво сшили веки.

— Под контролем? — взвизгнула соседка и, спохватившись, снова перешла на злобное шипение. — А это что?!

Меня снова встряхнули за шкирку, не больно, но обидно, как нашкодившую кошку.