– Салаги! – брякнул её супруг и икнул.

– Мы всю жизнь ради них горбатились, а они что делают? Цветочки нюхают? Помойки восстанавливают ради собственного удовольствия?

– Подытожим, уважаемые, – сказал докладчик. – Нужно помочь нашим детям вернуться к истинным ценностям. Почему они берут пример не с нас, а из интернетов? Действовать нужно решительно! Матвеич!

– Я! – отозвался с галёрки Матвеич.

– Перерезаешь интернетовские провода!

– Есть!

– Федоркин!

– Да!

– Ты беги домой за солярой! Дамы, а вы домой!

Женщины попереглядывались между собой и, преодолев привычное чувство протеста, накинули на плечи сумочки и поцокали к выходу.

Спустя пятнадцать минут мужики уже подходили к Дому Братства. Матвеич разбил окно, Федоркин облил занавески и стоящий под окном диван горючим, а докладчик кинул спичку.

Сколько прошло времени до того, как огонь разгорелся, мужики не поняли. Они допивали, что было, и трещали за жизнь. Наконец из окон полезло пламя.

– Матерь Божья, – сказал Матвеич.

– Бляха-муха, – сказал Федоркин.

Докладчик молчал. В его очках отражался пожар, а руки перестали трястись. Отпустило.

Наутро члены Братства Всемогущей Мыши ходили вокруг почерневшей пекарни, которая в последние месяцы была для них убежищем. Афанасий, мозг всех операций, сказал:

– Не будем унывать. Это же кирпич! Мы всё покрасим, и у нас снова будет свой штаб. Просто заведём собаку, и она будет по ночам его охранять!

– Они собаку убьют, а дом подожгут снова, – не согласился Ефим. – Не готовы наши предки идти в ногу со временем.

– Время относительно. Скорее всего, всё происходит одновременно, – протянула Варвара. Её глаза опухли от слёз.

– От этого не легче, – сказала Маша.