Та улыбнулась в ответ, и скрылась за дверью, напротив арки.

– Присаживайся, в ногах правды нет.

Катрин послушно опустилась на лавку.

– Ты на мужа моего обиды не держи, он хотел как лучше. Да дела торопится сыну передать, чтобы как сойдет снег, мы смогли перебраться на священную гору, поближе к родителям.

– Простите? – Катрин считала, что неплохо знает северный язык, но сейчас возникли сомнения, что она правильно поняла смысл сказанного.

– Отцу его, Рёрику, сотый год миновал, он все ждет, когда и мы, на священную гору взойдем, чтобы хранить память предков. Да только прежде, власть должна сыну перейти, чтобы мы свободу получили.

Ильгерда взглянула на непонимающее лицо невестки, и ее губы тронула улыбка. Хорошую себе жену сын нашел, высокую, статную, речь разумеет. Только вот тихая слишком, а чтобы детинцем управлять, характер должен иметься немалый. Да ничего, характер дело наживное.

– Я же тоже не на этой земле родилась, хоть уже и более полувека тут моя родина.

– Вы из южных земель? – решилась подать голос Катрин.

– Не из самых южных, конечно, из королевства Аквилан. Вижу, и ты оттуда родом? – проницательно заметила Ильгерда.

Катрин кивнула.

– Только я покинула родину в очень юном возрасте. Кажется, мне тогда только миновало пятнадцать лет… Я родилась в королевской семье, мой младший брат должен был в свое время занять престол, а меня сговорили за принца из Данбора.

Помню, стояла сырая осенняя погода, я ехала в сопровождении служанок, и почти все время ревела. Жених, которого мне довелось видеть мельком, вызывал отвращение, нравы соседнего королевства претили всей моей душе, но ослушаться отца я не могла.

Меня охраняла большая свита, в том числе несколько жителей Эрланга, которые во все времена считались лучшими воинами. Один юноша заметил, что я почти все время горюю, и нашел возможность перекинуться со мной парой слов. Я призналась ему, что по прибытии, собираюсь бросится с башни, только чтобы не вступать в ненавистный союз. Во мне тогда говорила молодость, и отчаянная решимость.

Однако молодой северянин проникся ко мне сочувствием, и выкрал, обставив это, как несчастный случай. Мы некоторое время скитались в лесу, а потом он привез меня на свою родину. За что… – пожилая женщина хмыкнула, – получил плетей от своего отца. Все–таки раньше нравы были более суровыми. Однако, его родители оставили меня жить у себя, а он снова покинул остров.

Никогда в жизни, даже в королевском дворце, я никогда не была настолько счастлива и свободна, как здесь. Его мать отнеслась ко мне, как к родной дочери, обучила языку и обычаям. А спустя десять лет, тот юноша вернулся, уже став мужчиной, и я стала его женой.

Ни одного дня я не жалела, что моя жизнь сложилась именно так, а не иначе. Здесь, в отличие, от юга, очень суровая природа, и это заставляет людей, особенно тепло относится друг к другу.

Ильгерда говорила, продолжая прясть. Незаметно для себя, Катрин втянулась в разговор, и тоже немного рассказала о себе. Вернулась Агата, сообщив, что в соседней комнате им уже собрали обед.

За столом разговор продолжился. С матерью Ингвара было легко, она излучала столько доброжелательности, что Катрин поняла, почему младшая дочь так тянется к пожилой женщине.

После обеда они вернулись в прежний зал. Не выпуская пряжу из рук, Ильгерда увлеклась, рассказывая местные легенды о богах, и сотворении северной земли. Катрин слушала, помогая сматывать нитки. В голове пронеслась мысль, что Эйрика оценила бы местные сказки, и сердце сжалось. Где там сейчас ее старшая дочь, все ли с ней в порядке?...