Во время монолога Алины сердце Кирилла билось с удвоенной скоростью, он постоянно сжимал и разжимал кулаки, будто готовясь к удару. Мозг отказывался понимать, как здоровый мужик, тем более отец, смог поднять руку на хрупкую девочку, свою дочь. В семье Кирилла были установлены другие порядки. Если родители ссорились, то без взаимных оскорблений, старались делать это так, чтобы не слышал сын. Алкоголь пили только по праздникам, иногда, в редких случаях, в выходной день, отец мог пропустить рюмочку водки или бокал вина, предварительно спросив у жены, можно или нет, и только получив одобрительный ответ супруги, наполнял стакан. Когда Сергей Васильевич был слегка навеселе, он становился добряком. Татьяна Ивановна шутила, что мужа специально подпаивать нужно, чтобы всегда был душкой. А с Кириллом Сергей Васильевич начинал разговоры о жизни, о нынешней молодёжи и о старых добрых временах. Поэтому Кириллу было дико и непонятно то, что творилось в семье Алины.

Он редко сталкивался с её отцом. В основном в гости приходил днём, когда родители Алины работали. Но когда Кирилл видел папу Алины, тот был трезвый и казался покладистым, даже слегка застенчивым человеком. Кирилл не мог представить, что этот мужчина с большими карими глазами, как у Алины, держит в страхе всю семью.

– Мы что-нибудь придумаем, – Кирилл сел рядом с Алиной и начал вытирать ей слёзы.

Алина обняла колени руками и уткнулась в них носом. Кирилл гладил её по волосам, по рукам, спине. Вдруг раздался телефонный звонок, заставший их врасплох.

– Алло, – ответил Кирилл.

– Здравствуй, Кирилл! – он услышал взволнованный голос Тамары Николаевны. – Это мама Алины. Моя дочь сейчас у тебя?

– Да, она у меня.

– С ней всё в порядке?

– Всё нормально, тётя Тамара. Сейчас передам трубку… Алина, это твоя мама, поговори с ней.

– Да, мама, я слушаю, – Алина подошла к телефону. – Домой не хочу идти… Очень хорошо, что он успокоился… Я не боюсь его, просто пока не хочу домой… Буду чуть позже. Пока!

Алина повесила трубку.

– Мать просит меня вернуться, говорит, что отец угомонился, просит у всех прощения, но я не хочу обратно. Она уже позвонила и Олесе, и другим подругам, думала, я у них, потом только вспомнила о тебе… Кирилл, можно ещё немного здесь побуду?

– Конечно! Если хочешь, оставайся до утра. У нас баба Валя переночевать хочет, ей домой далеко ехать, но и тебе место найдется. Можешь на моей кровати лечь, а я на полу.

– Нет, Киря, я всё-таки ночевать дома буду, а сейчас хочу просто с тобой поговорить, душу излить. Все девчонки подружкам плачутся в жилетку, а я тебе, – Алина печально улыбнулась.

– Хорошо, что ты заулыбалась. Хочешь ещё шампанского?

– Давай. Гулять так гулять!

– Теперь я тебя узнаю, Завадская! – сказал Кирилл и подлил Алине игристого вина. – Ты можешь ко мне прийти в любое время дня и ночи, я тебя всегда выслушаю и всегда постараюсь помочь. – Кирилл отпил шампанского из бокала, – Покажи, в каком месте руки болят.

Алина закатала рукава и показала Кириллу предплечья. На них выделялись красные пятна от пальцев, обещающие завтра превратиться в синяки.

– Можно сделать йодовую сетку, – медленно проговорил Кирилл, подавленный неприглядным зрелищем.

– Не надо, Киря. Всё нормально. Сядь со мной рядом, – Алина опустила рукава и взяла бокал. – Лучше давай поговорим. Разговор с тобой действует сильнее йода и любого лекарства. Скажи, почему мы стали сейчас так редко общаться? Почему отдалились друг от друга?