– Всё хорошо, Кирилл. Главное, я рядом с тобой, остальное неважно… Вот наш номер, – сказала Алина и открыла дверь.

Комната оказалась маленькой и по интерьеру гармонирующей с коридором и холлом отеля. В каждой веще проскальзывал тот же «совок».

– Я – в душ, – сказал Кирилл, по голосу было понятно, насколько сильно его вымотала дорога.

– Хорошо, милый.

Пока Кирилл принимал душ, Алина сняла с себя джинсы и блузку, оставшись в одном белье, потому что другой одежды для сна с собой не было. Превозмогая усталость и борясь с подступающим желанием сразу заснуть, она начала щёлкать пультом от телевизора. Ничего интересного, помогающего взбодриться, не нашлось ни на одном канале, поэтому выбор пал на новости, но не прошло и пяти минут, как веки отяжелели, глаза сами собой закрылись, и Алину сморил сон, такой лёгкий, несмотря на долгий день с переживаниями, слезами, дальней дорогой, что она проспала до утра, не шевелясь, в одной позе.

Разбудила её тяжесть и боль в руке. Алина пыталась пошевелить рукой, но не смогла. Открыв глаза, сразу не поняла, где находится, а когда очнулась ото сна, и воспоминания вернулись, она увидела лежащую на ней голову Кирилла. Алина боялась шелохнуться и не сводила глаз со спящего рядом мужчины. Алина не хотела разбудить его, но желание поцеловать было намного сильнее, и её губы слегка прикоснулись к его щеке, покрывшейся короткой щетиной. Не открывая глаз, Кирилл перевернулся на другой бок, освободив ей руку. Алина, воспользовавшись моментом, схватилась за телефон, чтобы проверить пропущенные вызовы и эсэмэс, но их не было. Не звонила ни мама, ни Игорь. С одной стороны, Алина испытала облегчение, с другой, она уже начала скучать по Коле, а вина перед ним за вчерашнее поведение, за крик на мать, за отъезд без видимой причины, усилилась. Она бесшумно оделась и вышла в коридор, не забыв прихватить мобильный телефон. На экране высветились цифры 10:25. Родители должны были давно проснуться.

– Доброе утро, мам! – Алина всего-навсего поздоровалась, но в голосе было столько сожаления, что и без лишних слов становилось ясно, что она хочет извиниться за недавнее поведение.

– Доброе утро, доченька! – в голосе матери слышалось облегчение с примесью тревоги. – Где ты сейчас?

– В Питере, – выпалила Алина.

Телефон надолго замолчал.

– Алло! Мама! Ты меня слышишь! – Алина почти кричала, боясь, что связь прервалась.

– Да, я слышу. Что ты делаешь в Петербурге?

– Просто решила на пару дней сменить обстановку, развеяться.

– Ты там одна? – голос Тамары Николаевны был пропитан подозрением.

– Да, одна.

Она не хотела, чтобы мать догадалась о её отношениях с Кириллом. И пусть она знала о зяте, ведущем совсем не пуританский образ жизни, но в отношении дочери о связи с женатым мужчиной у неё не должно и мысли закрасться. Такое известие могло довести Тамару Николаевну до сердечного приступа.

– Как ты добиралась до Петербурга? На машине или на поезде?

– На машине. Мам, долго рассказывать о дороге, – Алина хотела как можно быстрее прервать расспросы Тамары Николаевны. – Лучше расскажи мне о Коле. Как он себя чувствует? Как у него настроение?

– Настроение хорошее. А вот ест плохо! Кашу не ест. Ест только второе и то не до конца, всегда оставляет полтарелки…

– Мам, успокойся, – перебила Алина. – Он же ребёнок. И не нужно ему накладывать взрослые порции. Сколько съест, столько и съест. Он не истощён. Крепкий, здоровый мальчик. Коля не хочет со мной поговорить?