Александр уже второй час искал позу, в которой ему было бы не так больно, как теперь. Можно было просто принять таблетку обезболивающего, как он делал все последнее время. Можно… да нельзя. Запасы морфина подходили к концу. Слишком часто приходилось прибегать к его помощи. Боль становилась невыносимой. Словно в живот Александру запустили голодную крысу и она грызла там все, до чего дотягивалась зубами.

За окном бесшумно падал снег. По потолку ползали пятна света и теней, проникающих с улицы. Геннадий Ильич выделил брату комнату Сергея, однако попросил спать не на диване, а на полу. Александр понимал его. Это было невозможно объяснить словами, но диван казался последним оплотом племянника в этом мире. Если ложиться там, то где преклонит голову Сережа, когда ему станет невмоготу быть там, где он сейчас находится?

Подавив стон, Александр перевернулся лицом вниз и подложил под живот туго скрученную подушку. Боль от давления пересилила боль внутреннюю. Это позволило забыться сном на несколько минут. Потом Александр проснулся и сел на расстеленном и сложенном вдвое ватном одеяле. Снег продолжал бесшумно сыпать за черным окном. Глядя на него, было очень горько сознавать, что следующего снегопада для тебя больше не будет…

Не будет зимы… заморозков… окоченевших рук… лица, ошпаренного ветром… ледяных луж… черных деревьев на белом фоне… пара изо рта, свидетельствующего о том, что ты все еще живешь и дышишь…

А что будет?

Что угодно, только не эта изматывающая боль, заворачивающая кишки в узел.

Александр встал и, шлепая босыми ногами по холодному полу, отправился на кухню, где соорудил свой нехитрый тайник. Облатки с таблетками были спрятаны под мойкой. Там внизу имелась такая съемная дощечка, которая прикрывала днище. Убирать ее и водворять на место стало делом привычным. Александр прекрасно справлялся в темноте, тем более что за окном светил одинокий фонарь.

Однако свет в кухне зажегся. Геннадий Ильич, подслеповато моргая, смотрел на брата.

— Ты наркоман? — спросил он.

Александр выдавил таблетку морфина, сунул облатку на место, налил себе воды и глухо ответил:

— Ага, подсел. Знаешь на что?

— На что? — пожелал знать брат.

— На жизнь. Жизнь без боли. Без этого не получается. — Александр показал миниатюрный белый диск, сунул его в рот, глотнул воды и закончил: — Морфин. Большинство раковых больных пользуются этим средством.

— Я где-то читал, что изобретены какие-то лекарства без наркотиков, — сказал Геннадий Ильич. — Не помню, как называются.

— Я тоже читал, — произнес Александр в сердцах. — Только все это туфта. Гонево.

— И давно употребляешь?

— Месяца три.

— То-то я гляжу, что ты временами как сонная муха ползаешь.

Александр подумал и сказал:

— Лучше мухой ползать, чем никак.