И снова она подчинилась, упираясь ему рукой в темя, чтобы сохранить равновесие.

— Можешь обуться, — сказал он, кивнув на снятые с нее кроссовки.

— Я так, — сказала она.

На ней не было ничего, кроме белых носочков. Сергей стал целовать и обнимать ее, спуская с себя штаны. Она хотела увлечь его за собой на мат, но он не позволил. Развернул к себе спиной и прижал к мягкой башне, пахнущей кожей, потом и пыльной ватой.

— Ноги на ширину плеч, — распорядился он.

— Да пошел ты! — внезапно сказала Ника. — Отпусти.

— Ты чего? — удивился Сергей.

— Ничего! Отпусти, говорят тебе!

Высвободившись, Ника принялась собирать вещи и одеваться. Порядок действий был неправильный. Шорты не лезли на кроссовки. Ей пришлось снова разуться. Она не смотрела на Сергея.

— Обиделась? — спросил он.

— Нет, — отрезала она. — Просто не хочу с тобой. Передумала.

— Почему?

— Потому что ты мудак.

Она закончила одеваться и побежала вниз. Он остался на месте, опустошенный и растерянный. Уже давно он не испытывал такого стыда. На ком он вздумал отыгрываться? На девушке, которая ему доверилась. Злился на мать, а злость сорвал на Нике. Это было нечестно. Это было подло.

Сергей ударил себя кулаком по голове. Еще и еще. Дубовая башка! Кретин! Что ты наделал, идиот!

Сорвавшись с места, Сергей побежал вниз по лестнице. У выхода парни спросили, хорошо ли он потрахался. Он бы двинул кулаком в ухмыляющуюся физиономию, но ему было некогда. Он спешил.

Но догонять Нику не пришлось. Завернув за угол, она спряталась под навес подвального помещения, села там на ступеньку и дрожала. Сергей нашел ее по следам маленьких кроссовок, оставшихся на снегу.

— Ника, — сказал он. — Прости дурака. Не знаю, что на меня нашло.

— Уйди, — пробормотала она, и по ее голосу было слышно, что она едва сдерживает слезы.

— Ну ударь меня, — попросил Сергей, усевшись рядом. — Двинь как следует, от души. Хоть тысячу раз. Заслужил. Повел себя, как последний скот.