Он положил свою дубленую ладонь на доски, пальцы, словно паучьи лапы, поползли к странному, потемневшему от ржавчины приспособлению, висящему на веревочной петле. Предмет напоминал крюк-кошку, только с выпрямленными зазубренными концами.

– Я слышал, ты стонал ночью, – вдруг сказал Шибаев.

– Сон нехороший, – коротко пояснил Виктор, не желая вдаваться в подробности.

– Травки перед сном нужно было попить. Пустырник, чабрец можно, – сказал егерь. В голосе его не было сочувствия или желания помочь, только сухая конкретика «вопрос-ответ». Он снял со стены странный предмет.

– Справлюсь, – буркнул Смолин.

– Знаешь, что это?

Виктор взглянул на крюк.

– Много лет назад этой штукой при охоте пользовались орочоны.

– Орочоны?

– Да. Это предки эвенков, из тунгусских племен. Охотник, значит, находил косолапого и дразнил его, чтобы тот вышел на поединок. Видишь рукоятку? За нее держался охотник. К ней привязывался сыромятный ремень. Обычно его делали из кожи изюбра или дикого козла. Петля нужна, чтобы крюк не выпал из руки. А на саму распорку надевался старый рукав. Его надвигали до самой распорки, чтобы медведь ее не видел. Знаешь, для чего? Косолапый хватал рукав, думая, что это рука, а в его глотке оказывалась эта хреновина с зазубринами. И медведь оказывался как на крючке, что твой карась. Он, конечно, пытался вытащить распорку, но рана только становилась ширше. Пока зверь ревел и возился с распоркой, орочон убивал его пальмой. Это обычная палка вроде черенка от лопаты, и к ней привязывали большущую тесачину вроде мексиканских, как они там, мачете? Кстати, некоторые смельчаки убивали медведя пальмой, не получив даже царапины! Лезвие пальмы затачивали так, что одним ударом им можно было срубить молодое деревце.

Смолин живо представил себе эту картину и с сомнением покачал головой.

– Видать, крепкие ребята были.

Егерь повесил крюк на место и вынул из кармана ириску.

– Чтобы ты был в курсе, сержант. И не воображал черт-те чего, фильмов всяких насмотревшись. Орочоны, конечно, были смелыми парнями. Но идти против хозяина тайги с ножом никому не советую.

– То есть ножом убить медведя невозможно?

– В теории – возможно, – ответил Олег, жуя конфету. – Но лично я за всю жизнь слышал всего два случая, как мужики закалывали косолапого. Так случилось, что другого оружия у них под боком не было. Один из них умер одновременно с медведем, а второй остался на всю жизнь калекой. Жена из-под него горшки выносит. Так что никаким геройством тут и не пахнет, сержант.

Егерь перевел взгляд на окошко.

– Скоро светать начнет. Ты завтрак приготовь. Там гречка с тушенкой есть, можешь рис отварить. С баллоном газовым разберешься?

Виктор кивнул.

– Хорошо. А я на разведку с Юмой схожу. Сегодня много дел. Нужно найти подходящую поляну для засидки, соорудить лабаз[2]. Утром привезут приваду. Так что скучать будет некогда.