Четкие, глубокие, оперативные военно-политические обзоры, сведения о передвижениях, маневрах и планах врага — все это оказало в борьбе с фашизмом неоценимую помощь. И не случайно советские командиры, обращаясь к патриотам-подпольщикам, говорили: «Сердечно благодарим вас за помощь. Ваши дела подобны фронтовым. Они, как снаряды, как бомбы!»
Вскоре Заимов получил братский привет и благодарность от Георгия Димитрова. О теплой беседе в Москве, об обстановке на советско-германском фронте подробно рассказал Владимиру Стояновичу Цвятко Радойнов, нелегально вернувшийся в Болгарию из Советского Союза. Тот самый Цвятко Радойнов, который добровольцем сражался в Испании и удостоился высокой награды. В ночь на 11 августа 1941 года с борта советской подводной лодки высадилась на родную землю группа болгарских коммунистов, в которую входили Кирилл Видински, Иван Иванов, Коста Лагодинов и другие революционеры. Эту группу и возглавлял выпускник, а затем преподаватель академии имени М. В. Фрунзе, член Болгарской компартии с 1913 года, полковник Красной Армии Цвятко Радойнов. При первой же возможности он, руководитель военной комиссии ЦК БКП, встретился с Владимиром Заимовым. Они проговорили далеко за полночь. Яснее стали задачи, пути их выполнения. Владимир Заимов был много наслышан о Радойнове — тот побывал на всех фронтах, опытом обладал незаурядным. Да и натурой огневой!
Очень жаль, что им не довелось совместно поработать подольше, как условились в ту памятную встречу. Наводнившие Болгарию гестаповцы следили за каждым шагом Заимова. Простейшая логика подсказывала им: не может такой человек сидеть во время войны сложа руки. Известный своими симпатиями к России, Заимов конечно же тайно борется против рейха. Но как? Кто с ним?
И вот в Чехословакии нацисты подвергают страшным пыткам арестованных подпольщиков. Гестаповцам удается узнать пароль, чтобы найти пути к Заимову:
«Вам большой привет от Карола Михальчика».
По команде из Берлина в Софию направляется матерый контрразведчик Флориан. План «Операции 4407» одобрен бригадефюрером Мюллером — одним из помощников Гиммлера.
20 марта 1942 года Флориан пришел на квартиру Заимова:
— Вам большой привет от Карола Михальчика…
Пароль был верен. Но вслед за «курьером» явилась полиция. Наутро реакционная пресса завопила: «Раскрыт заговор…»
Военно-полевой суд начался 27 мая 1942 года. Процесс велся при закрытых дверях. Но небольшой и душный зал выглядел переполненным. Это пришли переодетые в штатское офицеры гестапо, военной и дворцовой разведки. Пришли насладиться зрелищем расправы над мятежным генералом, увидеть, как под напором «неопровержимых улик» будет сломлен его неукротимый дух. Но палачи просчитались. Измученный пытками, доведенный до крайней степени физического истощения, узник смело принял неравный бой. И повел его так, что вскоре загнал своих противников в угол.
На вопрос, признает ли он себя виновным, Владимир Заимов ответил категорическим «нет!». И тут же сам обратился к председателю суда:
— Прежде всего мне хотелось бы знать, в качестве какого документа фигурируют здесь показания так называемого «курьера», которые вы только что зачитали. Кто этот человек — обвиняемый, свидетель или гестаповский агент? Если обвиняемый, то почему его нет на скамье подсудимых?
За судейским столом замешательство. Председатель разъяренно кричит:
— Сейчас мы допрашиваем вас, а не вы нас!
— Это я знаю, — спокойно продолжает Заимов. — И все же прошу мне ответить. Это поможет суду лучше установить истину, в чем, не сомневаюсь, он заинтересован.
Судьи вынуждены сделать перерыв. Они удаляются в соседнюю комнату на «совещание». И там получают нахлобучку от представителя гестапо. Когда председательствующий вновь появляется за столом, в его голосе уже нет былой твердости. Он начинает мямлить о том, что «чехословацкий гражданин», дескать, предстанет перед судом своей страны. Что касается подсудимого Владимира Заимова, то пусть он не дерзит суду, а рассказывает всю правду!
Что ж, правду так правду!
Перед Заимовым словно бы стоял пример Георгия Димитрова, не склонившего головы перед врагами на Лейпцигском процессе. Его не страшил приговор, заранее предопределенный прислужниками Гитлера.
— Истина только одна, — заявляет судьям Владимир Заимов. — Я люблю свой народ, служил ему верно и преданно всю свою сознательную жизнь. Никогда не делал чего-либо во вред Болгарии. Если кто и повредил нашей стране, так это фашисты и их слуги, которым хочется, чтобы славянство стало навозом для гитлеровцев. Их опьяняет мысль, что Германия победит и завоюет Советский Союз. Они забывают, что каждая завоевательная война заранее обречена на неуспех, что никакими техническими средствами нельзя остановить естественные законы развития человеческого общества. Вы обвиняете меня в том, что я был якобы советским шпионом, продал свою страну. Я не шпион. Шпионы служат за деньги, а я никому ни за что не продавал себя… Как офицер и гражданин, я считал и считаю, что обязан исполнить свой долг. Не допустить, чтобы наша армия пошла против наших братьев и офицерство использовало ее как армию наемников. Почему я должен стать преступником в отношении самого себя? Я принимал участие в войнах, лживо названных освободительными и объединительными. Мы все еще страдаем от последствий этих прошедших войн, и наш народ, наверное, еще долго будет ощущать их. Однако наше участие в этой безумной войне на стороне фашистов будет гибельным…
Председатель суда картинно закрывает уши ладонями: это же пропаганда! Он напоминает Заимову, что тот уже второй раз предстает перед военным судом и обвиняется «в тягчайших преступлениях в отношении его величества царя и отечества».