Шла она осторожно, едва ли не на цыпочках.

Посетитель же, наглым образом проигнорировав коврик — выглядел коврик, конечно, жалко, более походил на тряпку, но все ж, — пересек холл. И на дивные скульптуры внимания не обратил, а за между прочим, скульптуры эти были давеча внесены в реестр национального достояния, о чем панна Гражина вспоминала дважды в год, когда случалось их от грязи отмывать.

Достояние или нет, но пылюка на них оседала знатно.

— Ходют… всякие… — бормотала она, расправляя смятый коврик. За посетителем на свежеотмытом полу — наборном, из четырех видов камня, — тянулась цепочка следов. На улице-то с утреца дождик шел.

Вот и…

А этот поганец знай поднимался уже по лестнице, ковром застланной. Ковер полагалось чистить дважды в неделю, что панна Гражина и проделывала с превеликою неохотой. Последний раз прошлась она с тряпкой и щеткой не далее как вчера…

Он минул зал исторических рукописей и зал современной книги, читальный, весьма любимый панной Гражиной за невеликие размеры и гладкий пол, потому как мозаики — сие, безусловно, красиво, да только попробуй отмой их. Грязюка так и норовит забиться меж стыками камней. Гость поднялся по лесенке, о чем-то переговорил с библиотекарем, молодым да наглым, верно потому и нашли они общий язык быстро.

Панна Гражина лишь головой покачала, глядя, как неугодного ей посетителя провожают в зал периодики.

Газетки читать пришел.

Вот же ж…

Гавриил, не ведая, что намерением своим, вполне естественным, раз уж библиотека ныне открыта для всех сословий, вызвал подобное неудовольствие, и вправду устроился в зале периодики. «Познаньскую правду» за последние полгода принесли в широких поддонах. К ней же «Криминальные вести» и пухлые связки злополучного «Охальника». Его библиотекарь и подавал-то, брезгливо кривясь, всем видом своим показывая, что оная газетенка не стоит доброго слова и уж тем паче высокой чести быть хранимою в самой Королевской библиотеке.

— Спасибо, — искренне сказал Гавриил и поддоны отодвинул. Начать он решил с «Криминальных вестей», благо профиль их был весьма подходящим.

— Вы что-то конкретно ищете? — Библиотекарю было тоскливо.

Все ж была скучна работа его, имевшая множество преимуществ, начиная от гордого звания хранителя Королевской библиотеки и строгой формы, донельзя напоминавшей военную — иные панночки, в военных делах не шибко сведущие, то и дело путали, — и заканчивая окладом. Оный был вполне приличным, куда больше, нежели у судейских писарей, а обязанности — нетяжелыми.

— Ищу, — признался Гавриил, но тут же добавил: — Правда, пока сам не знаю что…

Его вело смутное предчувствие, каковое прежде не обманывало.

И ныне, переворачивая хрупкие газетные листы — хрупкость их была обманчивой, ибо все, хранившееся в библиотеке, включая самые малые, бесполезные с виду книжицы с дамскими советами, обрабатывалось особым составом, — Гавриил пытался понять, что же ищет…

…убийство?

…убийств было множество. Гавриил даже испытал некоторое огорчение: он думал о людях много лучше. Они же… некий купец третьей гильдии, пребывая в состоянии алкогольного опьянения поспорил с приятелем за полсребня. И, проигравши, преисполнился такой обиды, что не нашел иного выходу, кроме как приятеля ножиком ударить… или вот некий неизвестный орудовал в Приречном квартале дубиною, а трупы обирал… девицу легкого поведения придушил ревнивый кавалер…

Убивали много, с размахом, все больше по пьянству, но это было не то… не так….