— А сам?

— Я… — он отвел взгляд, — не думаю, что нам стоит встречаться.

И у Евдокии появилось еще одно желание — огреть дорогого родственничка… хоть бы и канделябром. Или канделябры тяжелые, а медикусы запретили Евдокии тяжести поднимать.

А еще нервничать.

Она же нервничала. Потому как между этими двумя что-то такое случилось, чему она стала невольною причиной. И не было ссоры, но было молчаливое напряжение, которое с каждым днем становилось все более явным.

И в замке… и потом, в той крепостице, из которой их вежливо и с преогромным облегчением в Познаньск спровадили… Себастьян веселился без меры, и потому веселье это гляделось натужным. Лихо отмалчивался. А Евдокия мужественно сражалась с тошнотою, от которой не спасали ни кислая капуста, ни кусочки лимона, ни сваренное сердобольным ведьмаком зелье.

А в Познаньске, когда все же слегка попустило, Себастьян исчез.

Теперь вот… пожалуйста… уезжает.

— Дусенька, поверь, так оно будет лучше…

— Для кого? — мрачно поинтересовалась Евдокия.

— Для всех нас.

— Это из-за… — Евдокия почувствовала, что краснеет.

Роковая женщина?

Иржена, спаси и сохрани… роковые женщины не маются тошнотой и уж точно не страдают по утрам над фарфоровым горшком… и вообще не страдают.

— Боюсь, Лихо слишком близко к сердцу принял мое маленькое выступление… а волкодлаки, как мне сказали, большие собственники.

— Но ведь…

Это лишь представление. Не по-настоящему… или Евдокия что-то неверно поняла.

— Видишь ли, Евдокия, чтобы тебе кто-то поверил, надо сделать так, чтобы ты сам себе поверил. Поэтому все, что я говорил, я говорил всерьез. И Лихо это знает… и он, конечно, понимает, почему получилось так, как оно получилось, но понимания одного мало. Ему время надобно отойти, подумать… успокоиться. — И тихо добавил: — Да и мне не помешает… в общем, передай, что я его люблю, но оправдываться не стану. Извиняться тем более. Сам дурак. А за Яцеком пусть приглядит… я его в своих комнатах поселил. Ну и вообще… как отойдет, то пускай напишет…

— А ты?

— И я напишу, — пообещал Себастьян. — Я ж письма писать страсть до чего люблю… и вообще, Дуся, Броцлав, конечно, неближний свет, но и не край мира… так что, надеюсь, как племянничек появится, в гости кликнете…