— Скрытничал именно ты, — сказала она. — Кстати, почему ты молчал?

Он покрутил шеей, словно пытаясь избавиться от напряжения, и Олив поняла, что Данте ничуть не легче, чем ей. Раньше она чувствовала себя жертвой, но теперь знала: в подобной ситуации нет победителя.

— Конечно, я не знал, кого нанимает Кики, а когда ты вошла в мой офис в тот день… Ну, не предполагал, чего мне ожидать. Помнишь, как мы общались в универе?

— Да. Я все вспомнила. — Она с трудом сглотнула. — Прости за то, как я обращалась с тобой тогда, — сказала она. — Но речь не об этом.

— Серьезно? А по-моему, как раз об этом, — возразил он и покачал головой. — Дело в том, Олив, что ты оказалась не такой, как я ожидал. И я решил с тобой работать. Ты знаешь свое дело и предлагаешь хорошие идеи.

— Спасибо. Я думаю, мы отлично поработали. Жаль только, что нас потянуло друг к другу.

Он резко выдохнул:

— Не говори об очевидных вещах. Между нами сложились отношения, и ты рассказала мне о своем прошлом. Я понял, что был одним из тех безликих людей, с которыми ты сталкивалась. Я просто не знал, как обо всем рассказать тебе. А когда ты извинилась за девушку, которая меня обидела, я принял твое извинение от имени всех безликих мужчин, которых ты знала.

Она кивнула, у нее было тяжело на душе. Ей казалось, что она до сих пор платит по кармическим счетам. Психотерапевт советовала Олив простить себя и боль, которую она причинила другим, но Олив знала: она причинила боль и себе тоже. У нее нет будущего с Данте. Он заявил, что не уверен, изменилась ли она. Он принял ее извинения от имени всех безликих мужчин, а сам-то простил ее?

Удастся ли ей простить его за то, что он солгал ей? Она понимала, что он не хотел поднимать эту тему, но должен был знать, что рано или поздно она всплывет.

— Я оценила твои признания. — Его слова значили для нее больше, чем он мог предположить. Он был прав, когда сказал, что был безликим парнем. Она в самом деле не обращала тогда на него должного внимания.

— Я тоже. Потом ты поцеловала меня, и я совсем забыл о прошлом, — признался Данте.

— Поэтому ты не написал мне, когда мы вернулись из Милуоки? — спросила Олив.

— И да и нет. Я сомневался, что ты захочешь вернуться к нашим «исключительно деловым» отношениям, и не стремился давить на тебя, — объяснил он. — И в глубине души я знал, что должен как-то рассказать тебе о твоей роли в моей жизни.

Данте на минуту отвел от нее взгляд, а потом сделал большой глоток напитка и взял Олив за руки:

— Я собирался признаться тебе сегодня вечером.

Она перевернула свои руки в его руках:

— Я знаю об этом. Жаль, что тебе не удалось это сделать. Просто я… Я увидела перед собой парня, который показался мне идеальным. Но я ни о чем не хотела тебя просить, чтобы не испортить наше общение.

— Я тоже, — сказал Данте. — И тут возникает интересный вопрос: я тебе нравлюсь, потому что я тот парень?

Олив посмотрела на него, не понимая, о чем тот спрашивает: