Не рассказывать же им, что вчера я дважды мог лишиться жизни.
Анна после ужина, приготовленного Алиной, ушла в гостиную, включила телевизор. Я сидел у окна, смотрел, как синий вечер окутывает город, как зажигаются огни фонарей и окна домов. Алина мыла посуду.
— Леша, ты должен переехать жить ко мне, — тихо, с плохо скрываемой мольбой в голосе, произнесла она. — Ну, хотя бы на какое-то время.
— Не утрируй. Все образуется. Возможно, это просто хулиганская выходка. Не приходило такое в голову?
— В мою голову, Лешик, приходит всякое. В основном плохое. Я с этим уже давно живу.
— Напрасно, — холодно ответил я.
Мне было бесконечно жаль Алину, но утираться слезами и соплями в ее присутствии никак нельзя.
— Надо найти специалиста. Виталий Иванович, я думаю, сможет помочь нам.
— Бог мой! — воскликнул я. — И Виталию Ивановичу уже успела доложить?
Алина закрыла кран и обернулась ко мне.
— Зачем что-то докладывать? Разве ты не в курсе, что в городских новостях по телевизору рассказали про этот кошмар? Кто-то даже на мобильник снял, как горела машина. Кстати, Бородич хотел с тобой увидеться, звонил, наверное…
Теперь понятно, как они все узнали.
— Хорошо, я свяжусь с ним. Заеду на днях, — пообещал я.
Время поджимало, надо избавляться от непрошенных гостей. Для чистоты эксперимента я решил пока не посвящать в свои планы Алину, тем более что конкретных планов, по сути, и нет. Кто знает, что сыщик скажет мне сегодня. Я подошел к тетушке и, озираясь на дверь, прошипел ей на ухо:
— Аля, скажи, а за каким дьяволом ты притащила сюда Анну?
Перекинув через плечо кухонное полотенце, она удовлетворенно кивнула головой и, глядя перед собой, негромко произнесла:
— Знаешь, племянничек, тебе все не в масть. Я никогда не понимала твоей связи с этой красивой пустышкой, ты прекрасно знаешь. И сегодня, поверь, не моя инициатива была. Она позвонила мне, так как не могла связаться с тобой. Я в это время ехала к тебе, она примчалась следом. Вот и все. Что я могла сделать?
Я с шумом вздохнул и скрестил руки на груди.
— И потом, — многозначительно добавила она, — мне так будет спокойнее.
— В смысле?