— Я не обижаю ее постоянно — только сегодня.

Одри презрительно скривилась.

— До чего же удобно обладать короткой памятью! А вот весь Стоуни-Кросс прекрасно помнит, как однажды ты заявил, что ее место в конюшне.

— Ни за что на свете не сказал бы подобного женщине, какой бы эксцентричной она ни казалась… и продолжает казаться.

— Беатрикс услышала твои слова во время разговора с одним из приятелей на осеннем празднике в поместье Стоуни-Кросс.

— И всем рассказала?

— Нет. Но совершила ошибку и поделилась с Пруденс, а та разнесла сплетню по всей округе. Мисс Мерсер хлебом не корми — дай позлословить.

— Да, бедняжка явно не пользуется твоей симпатией, — сделал вывод Кристофер. — Но если ты…

— Изо всех сил я старалась ее полюбить. Надеялась, что если стереть несколько слоев искусственности и притворства, внутри окажется настоящая Пруденс. К сожалению, выяснилось, что внутри пустота. И вряд ли эта пустота когда-нибудь заполнится.

— На твой взгляд, Беатрикс Хатауэй лучше?

— Во всех отношениях, за исключением, пожалуй, внешности.

— А вот в этом-то ты как раз ошибаешься, — уверенно возразил Кристофер. — Мисс Хатауэй — истинная красавица.

Одри вскинула брови.

— Ты так считаешь? — между делом уточнила она, поднимая чашку к губам.

— Не считаю, а вижу. Несмотря на характер, невозможно не признать, что мисс Хатауэй на редкость хороша собой.

— О, право, не знаю… — Одри сосредоточилась на чае, даже положила еще один кусочек сахара, совсем крошечный. — Беатрикс довольно высокого роста.

— И рост, и фигура безупречны, идеальны.

— Да и каштановые волосы вполне обычны.

— Но это не простой каштановый цвет, а темный, как соболий мех. А глаза…

— Голубые, как у многих в Англии, — отмахнулась Одри.