— Твоя просыпаться! Пока твоя жить — моя твоя корми! Моя добрый! — услышала я.

Темнота никак не хотела уходить. Как будто я заехала в туннель, и он не заканчивался. Да и по ощущениям в теле пробуждение сильно отличалось от того, что было после отравления. Тогда, вылеченная драконами, я чувствовала себя практически нормально.

Сейчас же у меня страшно раскалывалась голова. Словно с похмелья.

— А-аа….— невольно простонала я в ответ на странный, коверкающий речь, голос. Низкий и хрипловатый.

С трудом разлепила глаза, свет ударил в них, голову пронзило новой вспышкой боли.

Не сразу разглядела, кто передо мной стоит, уж очень больно мне было.

— Твоя болеть голова, моя жалеть! — произнес голос. И чья-то большая мохнатая рука погладила по плечу. — Но моя не умей лечить. Моя только жалей и корми.

Угрозы в голосе не таилось, но внезапно я осознала, что он сказал в самом начале. «Пока твоя жить — моя корми!». Так что же? Жить мне, по его мнению, осталось недолго?

Я с усилием моргнула несколько раз, и картинка, наконец проявилась.

Передо мной, лежащей, стояло невысокое несуразное создание. Этакая смесь гнома с гоблином, что ли. Руки почти до земли, огромный крючковатый нос, пухлые губы, все лицо — то ли в морщинах, то ли от природы, как у толкиновских орков — уродливое и складчатое. Изо рта одиноко отчал острый клык. Вся кожа, не спрятанная под одеждой — в весьма густой шерсти.

Одето создание было в мешковатые серые штаны и кожаный коричневый жилет не слишком опрятного вида.

Я мельком бросила взгляд вокруг.

А обстановочка ничего так! В небольшое окошко пробивались яркие солнечные лучи. Столик, стулья — резные, красивые. И я лежу на одинокой, но вполне удобной кровати. На небольшой тумбочке рядом стоит деревянный поднос с какой-то незамысловатой едой желтого цвета и стакан воды.

Подергала руками и ногами. Все двигается. Плохо только, что каждое движение отдается болью в голове. И от этого мне сложно соображать…

Меня похитили. Похитили! Это было единственное четкое осознание.

А еще, с трудом посмотрев на свои ноги, заметила, что на правой лодыжке толстый обруч, и от него тянется цепь к изножью кровати. Проковали, гады, подумал мой раскалывающий разум… Вроде и не особо мешает, а обидно, противно. И очень страшно.

Не мучайся я от боли — испугалась бы сильнее.

— Твоя молодец, твоя просыпайся! — обрадовался несуразный гномо-гоблино-орк.

— Где я? Кто ты? — спросила я как можно спокойнее. Поморщилась — говорить с «похмелья» тоже было тяжело.

— Твоя в дом моя госпожа, — сообщило создание. — А моя звать Град! Я служи моя госпожа. Корми тебя, пока ты жить. Скоро твоя умереть — тогда моя не корми.