Действовала здесь система абонементов. Платишь за столько-то песен, а сидеть можешь сколько угодно. Мы пока заплатили за три, чтобы каждый на сцене покрасовался, хотя каптейнианин воспринял идею в штыки. Не будет петь и всё тут.

- Ты стесняешься? - спросила я.

- Нет, - мотнул парень головой. - Не в этом дело. Просто не могу.

Наверняка в моем взгляде отразилось то, насколько сильно я расстроилась. Вздохнула, кивнула, медленно отвела от брюнета глаза...

- Ладно, Зоя, - сдался он. - Спою я, спою. Только последний. И перед тем, как уйти.

Я кивнула, соглашаясь с его условиями. И поскорее бы пришло время уходить!

- Ты первый, - ткнула Джиса в плечо.

Он отставил чашку чая, дожевал бутерброд, поднялся и с показным пафосом ловко вскарабкался на сцену, хотя на нее можно было подняться справа по лестнице.

- Айван Чикассо, «Детка, мы в клубе с тобой», - провозгласил разноцветный, схватив со стойки микрофон, и все посетители даже оторвались от своих разговоров, чтобы оценить выступление.

Очередная песня ни о чем, которые так обожал Джис. Настолько ни о чем, что казалось, слова во всех одинаковые, просто местами меняются в произвольном порядке. Зато вокальное однообразие парень с лихвой восполнял танцевальным разнообразием.

Хлопали ему под конец от души, а он раскланялся и зарделся, будто целый спектакль двухчасовой отыграл.

Далее шла моя очередь. Честно говоря, я вообще не могла вспомнить хоть какую-то песню, которую знала бы наизусть, но специально для таких, как я, перед глазами появлялись висевшие в воздухе голограммные строчки.

С песней наугад мне жутко не повезло. Вступительная музыка больше напоминала марш. Скользнула взглядом по первым высветившимся строчкам. Да, марш, так и оказалось. Еще и военный, глизелианский. Откуда он тут взялся? Это же увеселительное заведение.

Ну марш, так марш.

Груз ответственности мы несем на течах...

Я даже интонацию постаралась правильную подобрать, а Джис все равно от хохота чуть под стол не свалился. Эдо сдержанно улыбался, а остальных посетителей наверняка одолел испанский стыд, потому что они на меня не смотрели. А я старалась!

Затем, после моего провала, разноцветный исполнил еще четыре песни и четыре обалденных танца. Аплодисменты говорили сами за себя. Ты можешь улететь с Проксимы, но Проксима из тебя никуда не денется.

Только спустя четыре песни Джиса я дождалась момента, когда Эдо наконец-то вышел на сцену.

- Джеймс Макэвой, «Если», - произнес он, встав напротив стойки с микрофоном.

Я затаила дыхание. Он даже с песней определился. Звуки волшебной инструментальной музыки заполнили помещение.