Она отложила деревянную ложку и подошла ко мне, протянув руки. Я не знала, хотела ли она обнять меня или взять цветы из моих рук, поэтому я осталась стоять неподвижно, точно статуя.

Она обхватила меня руками и притянула к себе.

— У вас тут так хорошо пахнет, — произнесла я в тёмно-каштановые волосы Изобель.

Несмотря на то, что эти волосы были натуральными, они ей не принадлежали. И у них был такой же химический кератиновый запах, как у всех париков. Я вспомнила, как мы с мамой ходили в магазин за париком до того, как она решила, что парик ей не понадобится. Напоминание о её раке заставило меня отодвинуться и осмотреть лицо Изобель в поисках признаков болезни.

— Как вы себя чувствуете? — спросила я.

— Живой. Очень даже живой.

Она улыбнулась своей яркой улыбкой, которая могла бы рассеять самый густой туман.

Я отдала ей букет, всё ещё выискивая в ней признаки ухудшения состояния или усталости. Она провела костяшками пальцев по моей щеке.

— Не начинай волноваться раньше времени, милая девочка. Я обещаю, что со мной всё в порядке.

Я кивнула.

— Август, милый, не мог бы ты снять одну из ваз с полки?

Август прошёл мимо меня и открыл один из кухонных шкафов. Почти не напрягаясь, он дотянулся до верхней полки и снял рифлёную хрустальную вазу как раз в тот момент, когда его отец вошёл в дом через открытые двери, выходившие на мощёную террасу.

— Привет, Несс.

— Привет, Нельсон.

Держа пару щипцов так, чтобы обугленные жирные кусочки не попали на моё платье, он наклонился и обнял меня одной рукой. Я вдруг пожалела, что Август им всё рассказал. Тогда они были бы просто Нельсоном и Изобель, лучшими друзьями моих родителей, а не родителями, на которых я должна была произвести впечатление. Моя нервозность была такой сильной, что воздух, вероятно, дрожал от неё.

— Наверное, нам не следует предлагать тебе алкоголь, но всё же, не желаешь бокал вина? — спросил Нельсон. — Я открыл одну из бутылок с нашей свадьбы. Вино в ней созрело и стало таким же прекрасным, как и моя невеста.

Улыбнувшись, Изобель покачала головой.

— Я тоже созрела, да?

— Ты стала еще более восхитительной, что само по себе уже подвиг, учитывая, какой красивой ты была тридцать лет назад.

Когда он поцеловал пылающую щеку своей жены, у меня на глаза навернулись слёзы. Они так сильно напоминали мне моих родителей. Родителей, которые любили друг друга так сильно и беззаветно, что сопротивлялись парной связи, чтобы остаться вместе.