Шум ночного города и холодный ливень сопровождал Изабель на протяжении всего дня. Значимого дня в жизни каждого. Сегодня был её двадцать первый день рождения, который девушка отмечала совсем одна, сидя на краю моста. Вместо торта, она держала в руках кекс с одной свечкой, но зажечь её, чтобы загадать желание, она так и не смогла. Капли воды стекающие с неба не позволили ей этого.

Почему она отмечает такой день одна? Потому что отмечать больше было не с кем и негде.

В возрасте пяти лет Изабель осталась сиротой, когда родители разбились на машине, а тётя с дядей её забрали под свою опеку. Да только никакой опеки-то и не было. Старшие сделали из неё практически служанку в их доме, попрекая её тем, что та должна быть им благодарна, ведь они растили её столько лет.

Они вместе со своими детьми: сыном, которому недавно исполнилось двадцать шесть лет, но в свои годы продолжал висеть на шее у родителей и оставаться их гордостью, и двумя дочерьми двойняшками, не оставляли Изабель в покое и вечно напоминали ей о её дефекте, чем могли вывести Изабель из себя. Бывало даже, что в целях защиты приходилось кусаться. Когда не можешь защитить себя словестно, в ход идут другие способы.

Но это не всегда помогает. Девушка с нетерпением ждала тот день, когда ей наконец удастся накопить денег, снять себе комнату и съехать из того дома. Она не грезила мыслями, что после переезда её жизнь резко изменится в лучшую сторону. Нет. Но и жить в том доме тоже больше не могла. Изабель сбилась со счёта, сколько раз эти люди заставляли её плакать. Как бы она не пыталась казаться сильной, но эмоции выдавали её.

Изабель вообще остерегалась людей. При возможности обходила их стороной, потому что ей постоянно казалось, что те смотрят на неё свысока из-за проблем с речью. А точней её полного отсутствия.

Девушка была немой.

Тётя с дядей вместе со своими детьми неустанно твердили Изабель, что если бы не они, то неизвестно где она сейчас была бы. Бродила бы по свалкам и ходила с протянутой рукой. Повторяли, что она должна быть им благодарна за крышу над головой и за еду, которой они с ней делятся. А когда при очередном упоминании, что она ненормальная, Изабель начинала злиться, тётя ругала её, чтобы та не смела на них даже смотреть косо. А если и хочет на кого-то выпустить пар, то пусть выплёскивает всю злобу на покойную мать, которая её такой родила. Тут Бель не выдерживала и кидалась на них, как дикая кошка.

Никто не смеет говорить плохо о её родителях. Хотя доля правды в тётиных словах была.

Во время беременности мать Изабель чем-то сильно заболела, поэтому в результате у ребёнка и возник дефект, сильно осложнивший девушке дальнейшую жизнь. Однако Бель никогда не обвиняла и не злилась на родителей. Она очень любила их и помнила, как при жизни они водили девочку по всевозможным врачам, но те только разводили руками в стороны. Приговор у всех был один. Изабель никогда не сможет говорить.

Ливень усилился. Как бы она не сопротивлялась и не пыталась растянуть эти драгоценные мгновения одиночества, но оставаться здесь вечно было невозможно. Иначе тётя будет снова ругать её за то, что та пришла слишком поздно и не приготовила им ужин. Потому, вытащив свечку, девушка съела мокрый кекс. Свечку она выбросит в ближайшую мусорную урну, как и учила мама. Завет родительницы о том, что природу надо беречь, крепко засел в память девушки. Изабель помнила всё, что говорила она.

Помнила, но, когда перебираясь на другую сторону перил, девушка поскользнулась и упала в Темзу. Стало не до свечи. От резкого удара о водную гладь, боль пронзила голову. Река быстро затягивала Изабель в свои глубины, не взирая на все её сопротивления и попытки как-то выкарабкаться. Но, поскольку плавать она не умела, долго сопротивления не продлилось. Бель даже позвать на помощь не смогла. Захлёбываясь водой, просто издавала невнятные звуки, пока темнота полностью не поглотила её. Не чувствуя ничего кроме боли, она пошла ко дну.

— Тебе обязательно уходить сейчас?