– По-моему это – ее работа.

– Да, но девушка ничего не помнит, утверждает, что проспала весь день в подсобке, а по утверждению лорд-канцлера, автор картины не совпадает с заявленным. – Мэтр О’Шейли выразительно посмотрел на меня. Я ответила самым невинным взглядом:

– У вас есть доказательства?

Он улыбнулся, а в глубине темных глаз заплясали озорные огоньки:

– Никаких, кроме заявления самого лорд-канцлера. Старик утверждает, что его обманули! Как по поводу стоимости картины, так и по поводу имени художника!

– Возможно, ему следует лучше разбираться в искусстве? – невинно поинтересовалась я. – И правильно оформлять договора? Впрочем, у них это наследственное, его сын в этом году поступал в академию и совершил несколько досадных ошибок, которые не позволили ему претендовать на стипендию… Хотите знать, какие именно?

Брови мужчины взметнулись вверх, а в глазах мелькнуло что-то:

– Даже так?

– Увы. Совершенно бестолковый юноша. Сидел на последнем ряду.

– Идиот, – фыркнул начальник департамента. – Там же всегда стоят экзаменаторы. Как я понимаю, Аделаида Фронтейн подобной глупости не сделала?

Я весело кивнула. Приятно поговорить с человеком, понимающим с полуслова.

– Именно это связывало вас с Торентуэлем?

– В том числе, – кивнула я, присаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу.

– И как часто вы э-э-э… посещали академию?

– Не часто. Предпочитала научные исследования у себя дома. Это не запрещено правилами.

– Списывание запрещено, – вкрадчиво заметил лорд О’Шейли.

– Я не списывала.

– Списывали с вас. Или выдавали ваши работы за свои, верно?

– Думаете, вы сможете найти доказательства? – прищурилась я.

– Нет! К чему? – Мэтр О’Шейли задумчиво повертел папку. – Это придется смотреть все за последние лет семь, а у меня слишком мало людей, чтобы загружать их бессмысленной работой.