— Теперь, надеюсь, ты позволишь мне тебе помочь? — строго спросил меня Энтони и снова протянул мне свой пиджак.
Я без лишних слов его надела и, запахнув полы на манер халата, ухватилась за шею менталиста. Идти было недолго, совсем скоро Тони занес меня в дом и, на ходу представив двоим охранникам, сгрузил меня на стул в кухне. Присев на корточки рядом, осмотрел мою ногу и огласил вердикт:
— Растяжение, жить будешь.
— Это радует, — вздохнула я. В голове всё крутилось это его «не чувствую, жива ты или нет», и я сказала: — Тони, я всё думаю над твоими словами…
— Боюсь представить? — ехидно фыркнул он и, поднявшись, посмотрел на меня сверху вниз.
— Про перстень.
— И? — свел он брови.
— И я точно помню, что его не снимала. Даже в душе.
— Ты уверена? — нахмурившись, уточнил он.
— Совершенно уверена. Ты ведь говорил — не снимать.
Глава 15
Взглядом гипнотизируя перстень в моих руках, менталист ушел в себя. Не знаю, о чем он думал, но ощущение было такое, что он пытается решить задачу с множеством неизвестных, и что-то у него даже получается, но результат решения нравится Энтони примерно так же, как мне нравится результат внеплановой налоговой проверки. То есть, вроде как, и ожидаемо, но лучше бы этой проверки не было вовсе.
— Змеи… — устало потирая глаза, без эмоций, констатируя факт наличия этих самых змей и не более того, прошептал он, напомив брата — у прокурора была точно такая же привычка.
— Тони? — тихонько позвала его я.
Он отмер и, рассеянно оглядев моё лицо, ответил:
— Да, Лици?
— Ты … как будто не очень удивился? У тебя есть какие-то … догадки? Почему я могла выпасть из твоего поля … как бы правильно выразиться, зрения?
Пока формулировала вопрос, успела тридцать раз пожалеть о том, что в принципе его задала. И не потому, что обречь свои мысли в слова мне было сложно — слишком мало я понимала в менталистике, а потому, что с каждым моим словом он становился всё более и более мрачным.
Снова Энтони задумчиво посмотрел на перстень, кивнул:
— Есть.