Небольшой экскурс в область театрального искусства создал некоторое напряжение, нарушив запланированную хозяйкой программу вечера…

— У вас очень красивый ресторан за рекой, — заметил Жерар, разряжая возникшую ситуацию.

— Мы туда не ходим, — коротко отмела комплимент Дануся.

— Почему? Такая перспектива, открывается чудесный вид на город.

— Там бывают в основном эти, новые русские, — и Дануся презрительно сморщила носик.

«Себя ты к новым русским не относишь», — подумала Катя. Она искоса взглянула на Андрея и поняла, что он, хотя и не показывает виду, раздражен поверхностными суждениями жены. А та, купаясь в подчеркнутом внимании европейцев, говорила и говорила, обращаясь поочередно то к итальянцу, то к французу:

— Правда, сейчас они совсем не то, что несколько лет назад. Многие побывали в Европе, обтесались, обзавелись имиджмейкерами. Но все же… Отсутствие настоящего образования сказывается. Мы с Андреем окончили Московский университет. Он приехал учиться в Москву. Здесь тоже есть университет, но он выбрал Московский. Собственно, там мы и познакомились…

Андрей встал, прошел на кухню, через несколько минут вернулся, и вслед за ним горничная вкатила в гостиную сервировочный столик с разномастными бутылками, соком и крохотными сэндвичами.

«Это должна была сделать жена», — подумала Катя.

— Господа, — перебил Данусю Андрей, — что вы предпочитаете в качестве аперитива: коньяк или русскую водку? Водка местная, средневолжская, и, скажу без ложной скромности, не имеет себе равных, ибо, как вы, наверное, знаете, все дело не только в спирте и рецепте, но и в воде. А вода у нас изумительная по вкусу.

После такой беззастенчивой рекламы гости остановились на водке, остуженной до тягучести.

Потом пробовали коньяк десятилетней выдержки и другой, времен перестройки — пятнадцатилетней, поспорили о значении дерева, из которого сделаны клепки бочек: дуб или тис. Все проявили себя знатоками процесса изготовления различных бренди.

— Господа, прошу к столу! — пригласила Дануся. Ей надоел разговор, в котором она не была центральной фигурой.

Гости неторопливо перешли в просторную столовую. В центре комнаты стоял стол, накрытый по всем правилам сервировочного искусства: хрустальные бокалы для водки, вина и воды, вилки трех типов, два ножа и в каждом приборе по три тарелки.

Какое счастье, что мама когда-то познакомила Катю с самым изощренным застольным церемониалом, иначе и не назовешь те немного занудные правила хорошего тона, которыми до сих пор руководствуются кинорежиссеры исторических фильмов, устроители званых обедов в Букингемском дворце и, вероятно, магнаты, помешанные на великосветскости. Катя не без ехидства заметила, что гости несколько оробели перед открывшимся им великолепием, и пришла на помощь.

— Ты садись по правую руку от хозяйки, — сказала она по-итальянски Марко. — А вы по левую, — уже по-французски подсказала она Жерару. — Вы не возражаете, если Марко и Жерар сядут с вами? — обратилась она к Данусе.

— Я буду очень рада, — холодно ответила та, обиженная тем, что Катя взяла на себя функции хозяйки, и демонстративно заговорила с итальянцем на школьном английском, как бы показывая, что она не нуждается в услугах Кати.

Ладислав поспешил сесть рядом с Катей, Штайгер — рядом с ним, и Андрею ничего не оставалось, как сесть по левую руку от переводчицы, чему она страшно обрадовалась.

Повинуясь указаниям Дануси, которые она умело давала прислуге, обед неторопливо покатился вперед, к десерту. После второго тоста Ладислав о чем-то заспорил со Штайгером, и Катя спросила Андрея:

— Вы, кажется, недовольны, что я распорядилась и окружила вашу жену романскими кавалерами?