Ответа его собеседника девушка не разобрала, но, очевидно, тот был отрицательным.

— А в комнатах у этих ублюдков? — продолжал расспрашивать сенаторский дознаватель. — В беседке?

— Всё перерыли, господин Камий! — бодро гаркнул стражник. — Только пяток амфор без печатей нашли и всё!

— Это подарок моего друга! — так же громко объяснил Птаний. — Вино с личных виноградников. Я вовсе не собирался им торговать!

— Тогда зачем тебе столько?! — презрительно фыркнул претор и добавил. — Амфоры я конфискую, как контрабанду. Если не согласен — пиши жалобу в Сенат!

Ограбленный владелец заведения пробормотал что-то неразборчивое.

Осторожно переменив положение тела, затаившаяся в тайнике Ника вытерла вспотевший лоб тыльной стороной ладони с зажатым в руке ножом. Смерть в очередной раз прошла мимо, лишь слегка опалив её своим ледяным дыханием.

Беглая преступница криво усмехнулась. Бедный Птаний, ну и досталось же ему. Это, конечно, не пытки огнём и железом, но всё равно приятного мало.

Интересно, преторы всегда ведут себя так нагло и вызывающе? Взял и ни с того ни с сего избил свободного гражданина Империи.

А ещё любопытнее, имелись ли у него серьёзные основания для того, чтобы второй раз вваливаться с обыском в этот публичный дом? Или Камий просто мечется в безуспешной попытке отыскать неуловимую самозванку?

Вероятно, Аттика рассказала ему, что Ника ушла с посланцем Вилита, вот претор и шерстит людей, так или иначе связанных с младшим сыном императора.

А может, всё ещё проще, и в заведении Птания кто-то стучит на хозяина в местные правоохранительные органы? Те получили сигнал о появлении незнакомца и устроили шмон в борделе? Вдруг Камий не просто так орал про "всё известно"?

Размышления прервал шорох приближавшихся шагов, и девушка подхватила выпавший на пол нож.

Послышался тихий, натужный скрежет. Часть стены сдвинулась, впуская в тайник свежий воздух и слепящий дневной свет.

Знакомый, полный усталости голос удержал её руку от удара.

— Хвала богам, они ушли, госпожа.

Пока глаза беглой преступницы привыкали к свету, отпущенник с кряхтением поднял опрокинутую лавку, и тяжело плюхнувшись на неё, пробормотал:

— Опять убытки!

— Неужели эти наглецы взяли ещё что-то, кроме вина? — совершенно искренне возмутилась Ника, с жалостью и сочувствием глядя на его покрытое синяками лицо. — Мне так жаль, господин Птаний, что вам пришлось из-за меня пострадать…

— Это пустяки, — с напускной небрежностью отмахнулся владелец заведения. — Надену маску диносида, и устроим праздник в честь Диноса. Побитые чашки на кухне тоже мелочи. Но они сломали нос Циссу и выбили зуб Плотису. Теперь только один Пелкс знает, когда я смогу вывести их к гостям?