И тут я разозлилась. Погрозила кулаком вслед отъезжающей машине:

— Чтоб у вас колеса отвалились! Мерзавцы, бездушные иуды. Чтоб вам всем вот так когда-нибудь лежать у дороги, истекать кровью и не дождаться помощи!

Какие только проклятия я не посылала на головы проезжающих! Самой страшно вспомнить. Стоит на дороге эдакая фурия, волосы разметались из-под шапки, даже глаза горят в сумерках, и проклинает автолюбителей. Удивляюсь, как не вызвали психушку.

Опомнившись, я заметила, что рядом стоят светлые «Жигули», водитель даже стекло опустил, чтобы получше меня разглядеть. В глазах интерес и сострадание. Слава богу, интеллигентное лицо, подумала я. Пожалуй, первое среди свиных рыл и хитрых хорьковых мордочек.

— Так и не понял, к кому обращен ваш гневный монолог? — тихо сказал мужчина за рулем. — Садитесь!

Тут я уцепилась пальцами за край бокового стекла, склонилась к нему и забормотала:

— Понимаете, объясняю этим недоумкам, что собака завернута в пальто и куртки, сиденьям ничто не угрожает, к тому же я возьму ее на колени, тут две остановки до ветеринарного пункта, и деньги предлагаю, но ни одна зараза не хочет ехать!

— Ваша собака? — мягко прервал меня водитель.

— Уличная, ничья — попала под колеса.

Он открыл дверь и вышел. Первый и последний из всех, к кому я обращалась за помощью. Старушка и мальчишки выглядели такими жалкими и беспомощными. Но вот появился настоящий мужчина, спокойный, уверенный, да еще на колесах. Мы все так и вцепились в него.

— Ее переехала машина, — затараторил мальчик поменьше, показывая на собаку.

— Едва ли, — усомнился наш спаситель, склоняясь над потерпевшей. — Она бы уже погибла.

— Лапки, лапки ей раздавило, — морщась, как от сильной боли, объяснила Ида Генриховна.

Мужчина осторожно поднял укутанную собачонку, и мы толпой двинулись к машине. Несмотря на протесты старушки, я села на заднее сиденье и положила рыженькую на колени. Она тихонечко повизгивала. Как видно, перемещения приносили ей страдание, но она понимала, что ей хотят помочь, и терпела.

Ида Генриховна села рядом с водителем и приготовилась указывать дорогу. Мальчишки жалобно канючили, просились ехать с нами. Мужчина улыбнулся и кивнул. Они проворно уселись рядом со мной. Мне и в голову не приходило разглядывать: молодой он или старый, блондин или брюнет. Он для меня был просто Человек, причем с большой буквы.

Доехали мы за несколько минут. Светящееся табло оповещало: «Доктор Айболит. Прием круглосуточно!» Генриховна испуганно покосилась на табло:

— Ларисонька, здесь тоже надо платить. Сейчас повсюду надо платить.

Сколько было в этих словах тоски по добрым старым временам с бесплатным образованием, медициной. А я уже не испытывала по ним ностальгии. Просто достала из кармана бумажки и продемонстрировала старушке, когда Человек снова взял рыжую на руки и направился к Айболиту.

Он нас разочаровал. Вместо доброго мудрого старичка навстречу вышел разбитной парень, не обремененный работой. Он явно скучал и обрадовался нашему появлению. Деловито осмотрел собаку.

— Пожалуйста, доктор, поскорее сделайте ей укол, обезболивающий. Только бы она не мучилась, — попросила я.