Зазвонил телефон, и Айви посмотрела на часы. Только семь утра. Даже не глядя на определившийся номер, можно было сразу сказать, что это звонит Дана. Сегодня Айви не только выходит замуж, сегодня она получит официальное письмо от адвоката отца, в котором ее должны проинформировать о том, какая доля наследства Уильяма ей причитается. Отец распорядился выдать ей это письмо только в день свадьбы. Даже из могилы он продолжал ее контролировать.

Когда в декабре их, трех сестер, пригласили к адвокату отца, чтобы ознакомить с волей покойного, Айви сначала даже не хотела идти туда. Потом все же пошла. Сестер поразило то, что оставленные им Уильямом конверты они должны были вскрыть в определенные дни. Аманда получила свое письмо уже через несколько дней, Оливия через месяц. А Айви должна была получить послание отца двадцатого марта. В день свадьбы. Вряд ли это было совпадением.

Айви сняла трубку:

– Привет, мам.

– Я думаю, что к адвокату мне лучше пойти с тобой, Айви. – Дана Седжуик сказала то, что и ожидала от нее Айви. – Не хватало тебе еще забивать голову делами в день свадьбы.

– Мама, скорее всего Уильям оставил мне гостиницу, – со вздохом проговорила Айви. Красивая старинная гостиница, о которой сейчас шла речь, находилась в часе езды от дома Айви. – И если это действительно так, то, боюсь, мне придется выполнить какое-нибудь совершенно нелепое требование отца.

Айви тряхнула головой. В письмах для Аманды и Оливии указывалось, что они получат свои доли наследства в виде недвижимости только в том случае, если будут действовать в полном соответствии с оставленными для них отцом инструкциями. Аманда не должна была смотреться в определенные зеркала, не должна была открывать определенные двери, должна была сидеть в гостиной особняка час в день – на этих условиях она получала роскошный дом на Манхэттене. Позже она отдала этот дом в дар одной благотворительной организации. Кстати, именно в этом доме Аманда, тогда еще отчаянно пытающаяся выжить мать-одиночка, познакомилась с Этаном Блэком. Эган Блэк спас Аманду от преследовавшего ее сумасшедшего бывшего любовника, и они полюбили друг друга. Оливии ставилось другое условие – купить две какие-то вещи в универмаге в Блубери. После этого ей отходил особняк в Мэне, где, будучи детьми, три сестры проводили каникулы. И где Оливия впервые встретилась со своим будущим мужем – ей тогда было семнадцать.

– Эта гостиница стоит на воде, Айви, – торопливо заговорила мать. – Даже представить страшно, сколько она стоит. Там-то я и смогу хорошенько отдохнуть на старости лет.

Айви хмыкнула. Мать собиралась отдыхать? Но от чего? Дана Седжуик и дня не работала в своей жизни! Она была единственной женщиной, которая умудрилась заставить Уильяма Седжуика жениться на ней. Хотя через неделю брак и был расторгнут, мать Айви тем не менее получила прекрасный дом и полное содержание. Она устроилась в жизни более чем комфортно.

Айви села и прислонилась к спинке кровати.

– Мам, я все-таки думаю, что нам следует приготовиться к тому, что в письме может оказаться только привет от отца и какая-нибудь поучительная тирада. Ты не забыла, что я выхожу замуж за Деклана против его воли?

– Ты его единственный законный ребенок. Он не может оставить тебя ни с чем.

Айви закатила глаза. Эту фразу мать повторяла всегда. Сколько бы Айви ни напоминала матери о том, что отец уже давным-давно вычеркнул их обеих из своей жизни, Дана продолжала доказывать дочери, что ее длившийся неделю брак с Уильямом имеет большое значение.

– Но ведь почему-то он захотел, чтобы я вскрыла письмо именно сегодня, в день моей свадьбы, – заметила Айви. – Вполне вероятно, в письме сообщается, что я не получу ничего, если выйду замуж за Деклана.

– А я уверена, что он не только оставил тебе гостиницу, но и назначил хорошее содержание, – сказала мать. – Ты его единственный законный ребенок, Айви, – не преминула повторить Дана. – Думаю, и деньги он тебе оставил. Он платил Деклану такую мизерную зарплату, а потом еще и выкинул его на улицу! Уильям просто обязан был компенсировать это. Он должен был оставить тебе кругленькую сумму наличными.

Похоже, Дана никак не хотела распрощаться с иллюзиями.

– Я очень сомневаюсь в этом, мама. И к тому же мне не нужны деньги Уильяма Седжуика, о чем я всегда тебе говорила.

– Ерунда! Он должен тебе, Айви!

Айви нужны были не деньги Уильяма, а его любовь, но получить это оказалось невозможно.

Она откинула одеяло и посмотрела на свои ноги. Через несколько часов ее ногти будут покрыты блестящим бледно-розовым лаком. Сегодня ей сделают педикюр. Впервые в жизни.