Джулия продолжала:

– Некоторые расы полагают струдов домашними животными патунов, но и нас они ставят не выше.

– Но почему их здесь так много? – спросил я.

Она сердито показала на склон.

– Я неоднократно спрашивала об этом, и всякий раз мне советовали спросить у патунов. А те нас игнорируют: видите ли, слишком заняты своими суперважными делами.

Я подавил желание заметить, что существа, способные пересечь Галактику, не так уж высоко ценят бесконечные медиасенсации. Покорно дав еще одно «короткое» интервью, я сумел улизнуть от них и, заблудившись и не найдя дорогу в назначенный мне отель, оказался в одном из парков, сознавая, что какой-то струд всюду следует за мной…

Сидя в сдерживающей ячейке, я разглядывал монстра, надеясь, что его кюриольная матрица не заработает вновь, потому что бежать мне было некуда и, как у представителя расы, с которой только что вступили в контакт, своей такой матрицы у меня не было. На системной станции среда обитания специально создана для нас, жителей этой системы, поэтому для выживания матрица нам не нужна… и, конечно, детям не дают играть с острыми и опасными предметами. Я уже начал думать, что зря помчался к этому патуну, как вдруг меня снова неожиданно переместили и я оказался в вестибюле совершенно обычного с виду отеля. Внимательно осмотревшись, я повернулся, прошел через вращающуюся дверь и огляделся. Ага: городская улица, на первый взгляд совершенно обычная, если не считать Юпитера в небе. Именно этот район я пытался найти перед столкновением со струдом: сектор, предназначенный для людей, уютная, кажущаяся совершенно обычной база, чтобы мы не пугались и не смущались. Я вернулся в отель, слегка прихрамывая, несмотря на вспомогательный скелет, и тяжело дыша, потому что потерял ингалятор, а пластырь и пилюли переставали действовать.

– Дэвид Холл, – сказал я у стойки. – У меня забронирован номер.

Автомат опустил полированную металлическую муравьиную голову и осмотрел мою изорванную одежду; затем он заглянул в свой планшет, и через мгновение его рука – вернее, клешня – протянула мне карточку-ключ. Я направился к лифту и вскоре оказался в комнате, какую никогда не мог позволить себе на Земле; мой багаж был аккуратно сложен у кровати, а на столе – угощение за счет отеля. Я открыл бутылку шампанского и большими глотками осушил половину, выйдя на балкон. Что теперь?

До краткой встречи с врачом-слипридом мне говорили, что я могу прожить еще несколько недель, но «несомненно, пришельцы что-нибудь сумеют сделать». Что ж, они и сделали. Лекарства и вспомогательный скелет дали мне возможность передвигаться и получать хоть какое-то удовольствие от последних дней моего существования. Однако срок жизни, к несчастью, не изменился. Поэтому я твердо решил, что постараюсь увидеть как можно больше в этом замечательном месте… но в проклятый парк больше не сунусь. И я стал размышлять о том, что произошло.

Парк был пятнадцати километров в поперечнике, с земными лугами и густыми рощами саговников, похожих на лиловые ананасы и высоких, как деревья. Повсюду сновали инопланетяне, среди них очень много струдов. И один – тот самый, который, сразу уверился я, повсюду следовал за мной, – застыл и стоял, как изваяние, на ромашковом поле, а потом начал приближаться ко мне. Я вежливо посторонился, но он последовал за мной, издавая странные стоны. Тут я испугался, но не выдал себя и не шелохнулся, когда струд протянул ко мне щупальце. Может, он просто здоровался. Стрекальные клетки затрещали, как маракасы, и мою руку словно стегнули бичом, а потом она онемела, сделавшись чувствительной, как кирпич. Чудовище затряслось, как будто в сильном возбуждении.

– Съем тебя!

Чертова тварь! Я был не против знакомства с этим ублюдочным представителем братьев наших меньших, но не согласен стать его главным блюдом!

Я вернулся в номер, раскрыл чемодан, отыскал запасные ингалятор и пластырь и пошел в ванную. Час спустя я был чист и сумел превратить боль в легкую неприятность, которую постарался еще больше ослабить с помощью содержимого мини-бара. Проспав свои обычные три часа, я проснулся, чувствуя дурноту, задыхаясь и снова испытывая сильную боль. Несколько вдохов из одного ингалятора, и мои легкие раскрылись, другой ингалятор снял ощущение, будто кто-то трет мою грудь наждаком, а принятые дополнительно таблетки позволили мне проспать еще два часа, а это, знал я, все, на что я могу рассчитывать.

Я оделся и, выйдя на балкон и застегивая рубашку, смотрел на улицу. Здесь нет ни дня, ни ночи, только меняющийся лик Юпитера в оранжево-голубом небе. Стоя там и глядя на огромный шар, я решил, что все понял неправильно. Чужаки убивали людей только в порядке самозащиты, значит, произошло какое-то недоразумение. Может, наша стычка со струдом – ведь он «домашнее животное» инопланетян – из того же разряда, что случайный укус терьера в парке. Я искренне поверил в это. Но это не помешало мне испугаться, когда я услышал внизу все те же бормотание и вопли. Я посмотрел вниз и увидел струда – должно быть, того самого; он проплыл по улице и остановился. Я был уверен, что он смотрит на меня, хотя у него не было глаз.

Когда я выглянул из вестибюля отеля, струд по-прежнему ждал. На секунду я пожалел, что у меня нет пистолета или какого-нибудь другого оружия; впрочем, это сняло бы груз у меня с души, но безопасности не прибавило. Я вернулся в вестибюль и прошел к автомату за стойкой.

Я сказал без церемоний:

– Меня переместили сюда из сдерживающей ячейки, в которую поместили после моего вторжения в личное пространство патуна.

– Да, – ответил автомат.

– Это произошло потому, что я убегал от струда, который хотел меня съесть.