Как это обычно бывало, направленный на себя и на свои страхи сарказм помог обрести ей утраченное спокойствие. Она снова посмотрела в сторону дома Гордонов, увидела возвращающегося Беннета и пошла ему навстречу.
— Ничего, — издалека прокричал он, — я обыскал весь дом. Как я и говорил, это наверняка были мыши.
Можно было заметить, что он настроен несколько иронично, но в то же время испытывает явное облегчение.
Таким образом, с мыслью о шагах придется расстаться так же, как и с предположениями о постукивании под полом комнаты. И то и другое было не более чем плод ее воображения, вызванный к жизни необычными шумами. Она охотно поверила бы в это, если бы не отдавала себе отчет в том, что, безусловно, не такая уж она чрезмерно нервная особа. Сколько летних сезонов она провела на побережье и сколько слышала там всевозможных непривычных шумов! Но ведь у нее никогда не бывало никаких слуховых галлюцинаций. С другой стороны, ей никогда прежде не приходилось оставаться одной в огромном малознакомом месте.
— Не надо ничего говорить Гордонам, — попросила она Беннета. — Да и другим тоже. Мои страхи теперь кажутся глупыми и мне самой.
— Да не думайте вы об этом, мисс, — успокоил ее Беннет. — Никому ни слова, обещаю вам.
Он оглянулся, как бы ища повод для ухода. Андреа заметила это и улыбнулась.
— Наверное, мне нужно немного пройтись, — заметила она. — Спасибо, мистер Беннет. Большое спасибо. И простите, что я вас потревожила.
— Не стоит благодарности. Заходите как-нибудь, когда миссис Беннет будет дома. Посплетничаем немного вместе.
Вначале Андреа хотела направиться к дому Альвареса, но до него было достаточно далеко, и к тому же лес за ним выглядел таким темным и неприветливым… Поэтому Андреа решила погулять поблизости. Она заглянула в стойла, где длинными рядами стояли жующие коровы. За стойлами располагались загоны для быков, которые в настоящее время не использовались, так как в связи с холодами быки также находились в стойлах.
Здесь Андреа по крайней мере не испытывала этого неприятного чувства одиночества. Она любила живность, ребенком с удовольствием забегала в курятник, чтобы посмотреть, как петухи управляли своими гаремами. Но только теперь она обратила внимание на то, что у Гордонов не было собаки. Конечно же, на ферме были собаки и кошки, но они принадлежали другим людям. А для Фелиции какой-нибудь колли был бы лучшим товарищем по играм и надежным помощником. Дом был очень большим и располагался в стороне от других домов. И раздавайся в доме собачий лай, она не испугалась бы так сильно сегодня утром.
«Нужно спросить у Фелиции, была ли у нее когда-нибудь собака, подумала она, обратив одновременно внимание на то, что солнце уже достаточно высоко. — Гордоны, по всей видимости, уже вернулись из церкви».
Андреа направилась назад к дому.
Проходя мимо тракторной стоянки с крутым съездом, она вдруг увидела свинью, лежащую несколько в стороне и, кажется, совсем не замечавшую ее приближения. Андреа, с удовольствием разглядывавшая животных в стойлах, но никогда не встречавшая ни одного крупного зверя на свободе, испытывала теперь страх, а потому на цыпочках обошла свинью, чтобы не потревожить ее. Однако животное даже не пошевелилось и, приглядевшись повнимательнее, Андреа поняла, что оно мертво. Она увидела остекленевший глаз свиньи и задрожала. Андреа, не переносившая мертвых животных, кинулась бежать с криком: «Мистер Беннет, мистер Беннет!»
Но навстречу ей спешил не мистер Беннет, а Чарли Олсен. Увидев мертвую свинью, он присвистнул и повернулся к Андреа.
— Мисс Вэйд! Все в порядке, я же здесь, — сказал он.
Андреа прикрыла глаза и почувствовала его руку на своем локте. С облегчением вздохнув, она воскликнула, — Слава Богу! Как это ужасно, не правда ли? Животное умерло, да?
— Да, оно мертво. — Чарли оставался серьезным. — Это Конкерор, один из кабанов-медалистов мистера Гордона. По всей видимости, он пытался взобраться на площадку для тракторов, поскользнулся и упал вниз. В результате сломал себе шею, глупая скотина.
Чарли только теперь обратил внимание, что Андреа дрожит.
— Но вы же не боитесь мертвую свинью, мисс?