Вытащив нож из его бедра, я вогнал его в грудь парню. Он умер, смотря мне в лицо. На нем теперь уже навсегда застыла гримаса удивления. Я отвел взгляд от его лица, и пошарил по карманам парня. Помимо двух маленьких коробок патронов к автомату, я нашел еще пачку сигарет. Убрав пачку в карман, я посмотрел на Женю. Лицо у нее было такое же напуганное, как у парня, перед тем, как я убил его.

— Зачем? — спросила она, когда я посмотрел на нее.

— Если бы я оставил его в живых, он бы рассказал своим товарищам, что ты ранена, — ответил я, подходя к ней.

— Обязательно было пытать его?

— Давай об этом поговорим, когда уберемся отсюда? Сейчас сюда придут его товарищи, — говоря, я перевязывал женину ногу.

Закончив, я убрал все в аптечку, а саму аптечку убрал в рюкзак. Потом я посмотрел в лицо Жене. Ее лицо почти не изменилась. Она все также смотрела на меня со страхом.

— Прости, что пришлось это делать при тебе. Просто по-другому он ничего бы не сказал, — извинился я. Потом помог Жене подняться, и показал на комнату на первой площадке. Она пошла туда, хромая на раненную ногу.

— Вот теперь я закончил, — сказал я, накладывая последний стежок, а потом завязывая узелок.

Завязав узелок, я осмотрел свою работу. Потом взял бинт, и на всякий случай наложил сверху. На случай, если швы все-таки разойдутся. Закончив, я еще раз осмотрел ногу.

— Ты осматриваешь швы, или на мои ноги засматриваешься? — спросила Женя.

— Швы осматриваю. Лучше тебе несколько дней не бегать, — ответил я, собирая все, что вытащил, в аптечку.

— Но у нас с тобой нет этих нескольких дней.

— Ага. Нам нужно добраться до твоего дома как можно быстрее.

Я убрал в рюкзак аптечку и подал Жене ее одежду. Потом вышел в соседнюю комнату. Мы были уже в районе метро Алексеевская. До места, где мы сейчас находились, добрались довольно быстро. Мародеры нас догнать не могли, так как я старательно запутывал следы, пока бежали. Выйдя в соседнюю комнату, я взял стоящий у двери автомат, и положил его на стол. Первым делом я снял с него коллиматор. Его я убрал в сумку с другими. Убрав коллиматор, я вытащил набор для чистки оружия, который мне дали в Лавре вместе с патронами, и принялся за чистку оружия. За окном уже стемнело. На самом деле мы еще долго могли идти, но из-за ранения, полученного Женей, мы прошли еще меньше, чем вчера. Если б я знал, что на Маленковской будет такая фигня, поехал бы сразу на Комсомольскую. В комнату зашла Женя. Я посмотрел на нее. Вместо порезанных мною брюк она одела камуфляжные, да и футболку одела новую. Вот только холодно ей в одной футболке, наверное. На улице все-таки не лето, а зима.

— Почему ты кофту не оденешь? — спросил я, заканчивая чистку, и собирая автомат.

— Мне не холодно, — ответила Женя. Она сидела на подоконнике.

— Не сиди на подоконнике, заболеешь, — посоветовал я Жене.

— Вокруг нас творится зомби-апокалипсис, а ты боишься, что я заболею? — спросила Женя. Но с подоконника она все-таки слезла, и села на стул напротив меня.

— Ну, проблемы с зомби я могу решить парой выстрелов, а вот бороться с простудой сложнее, — ответил я, отставляя в сторону автомат, и берясь за винтовку.

С винтовкой МЦ-116М мне до этого работать не приходилось, так что с ее разборкой пришлось потрудиться. Оказалось, что снайпер ее почти не чистил, так что пришлось чистить за него.