У меня пересыхает в горле. Подкатывает тошнота. Теперь уже не спрятаться. Даже если бы я захотела. Все кончено.

Когда мы с Дереком выходим из комнаты для допросов, оказывается, что в зоне ожидания уже и Стив, и Том. Оба. Странно видеть их рядом. Даже нервирует.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю Тома.

– После вчерашнего разговора я почувствовал, что правильнее было бы прийти в ближайший полицейский участок и сообщить о своем участии.

Я и забыла, что Том всегда говорит таким официальным тоном.

– Тебе предъявят обвинения?

– Меня еще не допрашивали. А как насчет тебя?

– Я дала показания. – К горлу подступает желчь. Во рту кислый привкус. – Но ничего нельзя сказать наверняка, пока Фредди не приедет и не даст свои показания.

– Это если он приедет, – бормочет Том. Более или менее то же самое сказал Дерек.

Я оборачиваюсь.

– Почему ты не можешь хоть раз довериться нашему сыну?

– Потому что, – произносит Том в той покровительственной манере, о которой я почти забыла, – он столько раз нас подводил. С чего ты взяла, что сейчас изменился?

– Он – отец. – Слова срываются с моих губ, словно пытаются убедить и меня. – И хочет увидеть своего ребенка. Фредди стал гораздо более ответственным.

– Ради всего святого, Сара. – Том качает головой совсем как раньше, когда я делала что-то с его точки зрения неодобрительное – например, оставляла краски на кухонном столе. – Когда ты уже снимешь шоры?

– Это нечестно… – начинает Стив.

Глаза Тома сверкают гневом.

– Вы знаете нашего сына?

– Нет. Но…

– Тогда оставьте это мне и моей жене, хорошо?

– Сара – моя партнерша. – Стив берет меня за руку. Мне хочется плакать от облегчения, когда сквозь меня проходит тепло его прикосновения.