— Неуважительно! — Паоло плюнул, поднял руку и ударил ее по лицу. Ее голова дернулась в сторону, на коже остался ярко-красный отпечаток ладони.

— Я научу тебя уважать мужчину. Он схватил ее за шею, сжимая нежную кожу, в то время как другой рукой разорвал на ней платье, обнажая ее. Веревки, стягивающие ее живот, удерживали остальную ткань на месте, но это не помешало ему получить доступ к ее обнаженной груди.

Взгляд Аиды снова метнулся ко мне, в ее глазах блестели слезы, затем она посмотрела рядом со мной, ее хмурый взгляд усилился, когда она попыталась дышать, несмотря на хватку Паоло на ее шее. Я боролся с веревками на запястьях. Я выпрямил спину, веревки туго натянулись, затем повернул запястье так далеко, как только мог, нащупывая конец веревки. Он прошептал что-то на кончике моего пальца, и я потянулся так далеко, как только мог, хватаясь за него и чувствуя, как меня охватывает вздох облегчения. Я потянул за него, но ничего не произошло. Ничего не высвободилось. Я был в бешенстве, пытаясь развязать гребаные веревки и добраться до Аиды, прежде чем Паоло сделает с ней что-нибудь такое, от чего я не был уверен, что она сможет оправиться. Она была одной из самых сильных женщин, которых я знал, но это не означало, что она могла терпеть его пытки снова и снова.

Она ахнула, ее лицо побагровело. Паоло рассмеялся, хватая ее за грудь и заставляя извиваться. Каждое ее движение заставляло ее вскрикивать от боли. Я больше не мог этого выносить. Я не могла вынести, когда он прикасался к ней. Я бы сгорел, если бы не сделал этого—

Чья-то рука легла на мою, и я подпрыгнул, собираясь спросить, что, черт возьми, происходит, но голос сказал:

— ТСС.

Охранник. Что он делал? Я повернулся ровно настолько, чтобы увидеть его лицо, склонившееся надо мной. Он одной рукой потянул за веревки, но это было бесполезно. Он тоже не мог их развязать.

Я краем глаза взглянул на Аиду и увидел, как Паоло отступил на шаг. Мы оба замерли, ожидая, что он предпримет, и когда звук его молнии срикошетил по складу, началась паника.

— Я не могу этого понять, — проворчал охранник, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы только я мог его слышать.

Я резко повернул голову, стараясь не смотреть на то, что делал Паоло. Он согнулся в талии, полностью сосредоточившись на Аиде. Ее взгляд переместился на меня, между ее бровей пролегла легкая морщинка. Я покачал головой, пытаясь молча сказать ей, чтобы она не произносила ни слова. Чем дольше он будет занят ею, тем больше времени у меня будет на то, чтобы сделать то, что мне нужно.

— Нож, — прошептал я, уставившись на инструменты, которые Паоло разложил рядом со мной несколько дней назад.

Охранник скользнул к нему, не выходя из-за моей спины, и схватил нож. Он сунул его мне между рук, острый край порезал кожу. Я стиснул зубы, наконец снова сосредоточившись на Аиде. Я не придавал большого значения тому факту, что человек, который был с агентом ФБР под прикрытием и умолял меня не причинять ему вреда, теперь пытался освободить меня. Я не думал о том, как он бросился перепиливать мои путы. Он помогал мне — помогал нам — и если мы выберемся отсюда живыми, я позабочусь о том, чтобы он был вознагражден.

Я покачал головой, пытаясь сосредоточить свое внимание на настоящем моменте, а не на надежде вырваться отсюда — на свободе, чтобы жить своей жизнью. Собрав всю свою силу, я развел руки в стороны, оказывая сопротивление, чтобы нож прошел быстрее.

— У меня давно не было такой хорошенькой девушки, как ты, — сказал Паоло, и его тон стал хищным. Его бедра дернулись вперед, брюки чуть приспустились, и я понял, что тогда он вытащил свой член. Его пальцы зажали ей рот, раздвигая губы, и затем, наконец, путы ослабли. Это было так громко, что я был уверен, что он услышит нас, но он этого не сделал. Он был слишком занят тем, что делал с моей женой.

Я наклонился вперед, сдерживая стон от того, как натянулась обожженная кожа на животе и груди, угрожая сбить меня с толку, но сейчас я не мог беспокоиться об этом. Мы были близко, так близко, что я почувствовал вкус нашей свободы. Мои пальцы теребили веревки на ногах, не в силах понять, как, черт возьми, их развязать, пока свет не блеснул на ноже, которым пользовался охранник. Я забрал у него оружие, перепилил веревки и, наконец, был свободен.

Паоло двинулся вперед, целясь в рот Аиды. Я уронил нож на землю, он звякнул, заставив Паоло остановиться.

Я встал, мои губы скривились в усмешке. Вот и все. Это был мой момент.

Чья-то рука коснулась моей руки, и я перевел взгляд на охранника. Он протянул мне пистолет, его горло дернулось, когда я уставилась на него. Все происходило как в замедленной съемке, мой мозг воспринимал все вокруг. Он умолял меня причинить боль Паоло, мучить его всеми способами, которые я воображала, снова и снова.

Но это было не то, что подсказывало мне мое сердце. Я всегда прислушивался к своему разуму, но, забрав пистолет у охранника, я понял, что пришло время прислушаться к своему сердцу.

Я вытянул руку, переступая через разлагающееся тело Вив, и прорычал: