– Про Убежище? В детстве я мечтала, чтобы все это было правдой.

Взгляд Джессики снова стал твердым.

– Ты когда-нибудь думал о своей матери, какая она, что чувствовала, как выглядела? Гордилась бы она тобой сейчас?

– Может, ей удалось убежать, – уклончиво ответил Логан.

– Я никогда не узнаю, кем была моя мать. – Джессика нахмурилась. – Это неправильно, дети должны познавать материнскую любовь. У маленькой Мэри-Мэри должна быть мать, которую она бы любила. Машина никогда тебя не полюбит, только людям дано любить.

– Где ты работала до того, как решила бежать? – спросил Логан.

– Дизайнером на автомобильном заводе. Три часа в день, три дня в неделю. Ненавидела свою работу.

– Почему ты не бросила ее?

– Потому что это работа. Альтернативы все равно нет. – В голосе Джессики слышалось презрение. – Ты можешь рисовать, писать стихи, играть в парные игры, проходить процедуры очищения огнем в галереях или посещать стеклянные дома в Аркаде, разводить розы или собирать камни или даже писать репортажи для новостей, но это все настолько бессмысленно, что я…

Вдруг из туннелей послышался крик.

– Мэри-Мэри! – Джессика рванулась на крик, но Логан удержал ее.

– Подожди, – сказал он. – Она идет к нам.

Ребенок выбежал из темноты и бросился к Джессике.

– Там плохие люди! Плохие, плохие люди!

Толпа беспризорников с воплем вырвалась из тоннеля и окружила всех троих. Их предводитель, тринадцатилетний мальчик с диким и самодовольным лицом, одетый в порванную, заляпанную кровью куртку песочного человека и потемневшие от пота и грязи обтягивающие штаны, произнес с ухмылкой:

– Посмотри-ка, Красавчик Билли, кого мы тут нашли: маленькая крысоловка и два смердящих беглеца.

Мэри-Мэри топнула ногой и требовательно крикнула:

– Иди прочь! Это моя территория, возвращайтесь наверх!

Красавчик Билли не обратил на нее никакого внимания.

– Мы поразвлечемся!