— Как ты могла, — произнес он с горечью. — Ты мне изменила! С ним!

— Почему вы меня обвиняете? — я не сделала попытки убежать, прикрыться или заслониться руками.

Наоборот, я встала на четвереньки и поползла к краю постели, двигаясь соблазнительно, грациозно прогнувшись в пояснице и обиженно надув губы.

— О какой измене вы говорите, мой господин? — спросила я, поглядывая на генерала из-под ресниц. — Я — всего лишь рабыня, я принадлежу хозяину. За меня заплатили, и тот… ваш друг… взял меня силой, хотя я сопротивлялась.

— Лжешь! — крикнул он, не сдержавшись. — Видел я, как ты сопротивлялась! Скакала на нем и повизгивала от удовольствия! Каждое твое слово — ложь!

— Нет, — я ничуть не испугалась его злости. — И у меня есть доказательство.

— Какое же? — спросил он, немного остывая. — Вытащишь ещё одного любовника из-под кровати, и он подтвердит твои слова?

Он хотел мне поверить, ужасно хотел. И я не стала его разочаровывать.

— У меня другой свидетель, не любовник, — ответила я, чуть улыбнувшись, и повернулась к Мерсеру задом, оперевшись на локти.

В зеркале отразились мои ягодицы и… петелька, болтавшаяся между ними.

— И что это? — спросил генерал, против воли уставившись на мою попку и точно так же, как совсем недавно Бринк, облизнув губы.

— Видите петельку? — вкрадчиво заговорила я. — Потяните ее.

Я терпеливо ждала, пока ярость и гордость хоть немного поутихнут, и генерал соизволит сделать ещё шаг к постели.

— Что это? — повторил он, подцепив петельку одним пальцем и слегка потянув.

Моя попка наполовину выпустила нефритовый шарик, а когда Мерсер убрал руку — шарик опять нырнул в узкое гнёздышко, оставив снаружи лишь кожаную петельку.

— Это нефритовые шарики наслаждения, — объяснила я. — Их пять. И сейчас они все во мне.

— Новая игрушка? — генерал потемнел лицом. — Это Барт придумал?

— Вы ничего не поняли, — я посмотрела на него через плечо, укоризненно покачав головой. — Это для вас.

— Для меня? Что ты несёшь…

Но он уже смотрел — жадно, уже загораясь, уже мечтая о продолжении этой игры.