— Дай, я прочту.

Рэй протянул ей фото и сочувственно на неё посмотрел, тёмное предчувствие не уходило.

Взяв фото, лицо Лин скорчилось от злобы и презрения, челюсти сжались и задвигались, у неё затряслась губа, слёзы закапали, она плюхнулась на пол, швырнула фото, закрыла лицо рукой и заплакала. Рэй заметил, что у неё нет указательного пальца на правой руке, и сердце его сжалось от жалости. Затем положил руку ей на плечо.

— Это не твоя вина…

Она махнула рукой, помотала головой, лицо приняло выражение решительности и злости, она встала с пола.

— Слишком часто я это слышу! — горько ухмыльнулась она, — Если бы меня не существовало, ничего бы этого не было! И не надо корчит жалость. Все беды от меня, всё это из-за меня! — с ненавистью к себе громко восклицала Эвелин. Затем она принялась выкатывать байк, тихо бубня себе что-то под нос.

— Я поеду с тобой!

— Поедешь, если не будешь вмешиваться. Это мой долг, уничтожить этого мерзавца! А для тебя у меня есть просьба.

— Какая?

Эвелин достала сложенный лист бумаги из внутреннего кармана плаща и передала Рэю.

— Вот, возьми это, здесь всё что нужно, когда он меня ранит, звони по этому номеру, пусть пересадят моё сердце сестре, — она раздражённо дёрнулась, посмотрела в бок и грубо сказала:

— Нет!

— Что, прости?

— Ничего, просто выполни мою просьбу.

— Надеюсь, всё обойдется, и ты останешься целой и невредимой. Я не позволю причинить тебе вреда.

Как будто не слыша его, она отвернулась, вышла к байку, облокотилась об него и закурила. Рэй собрал фотографии, закинул их в ящик, вынес из гаража, поставил на землю и поджёг. Всё сгорело, пока они курили, и остался лишь маленький обгорелый треугольник, на котором была видна вырезанная маленькая птичка. Ящик был горячим, и Рэй не стал дожигать этот уголок, оставил всё как есть возле гаража.

— Может тебе стоит отдохнуть? Пойди и выспись, а завтра с ребятами, выловим этого негодяя.

— Нет. Сейчас, сегодня. Я сама…

— Тогда позволь я поведу, или схожу за своим.

— Не будем терять время, поедем на одном.