А теперь войдите во Флоренцию, не в офисной одежде, не в презентабельном брючном костюме или промокшей от дождя коже: просто раскрепощенная, стройная, уверенная в себе молодая женщина с короткой юбкой и блестящими белыми бедрами подросткового возраста Эда. Я украдкой смотрю на него. Вместо того, чтобы казаться впечатленным, он сделал самое незаинтересованное лицо. Моя собственная реакция - это реакция юмористического возмущения: Флоренс, ты не должна так выглядеть. Затем я взял себя в руки и снова стал ответственным домашним мужем и отцом.
Мы объединяемся в пары единственным разумным способом. Лаура и Эд против Флоренс и Нат. На практике это означает, что Лаура стоит, зарывшись носом в сеть, и бьет все, что встречается на ее пути, а Эд забирает все, что она не взбивает. Это также означает, что в перерывах между митингами у нас с Флоренс есть все возможности для тайного слова.
«Ты чей-то могущественный помощник», - говорю я ей, когда она берет из задней части площадки челнок. «Это все, что я знаю о тебе. Я друг твоего босса. Подделайте это оттуда ».
Никакого ответа, никакого ожидания. Хорошая девочка. Эд ремонтирует один из кроссовок Лауры, который расстегнулся, или она говорит, что это так, потому что внимание Эда значит для нее все.
"Мы столкнулись друг с другом в офисе моего приятеля"
, - продолжаю я. «Ты сидел за своим компьютером, я вошел. Иначе мы не узнаем друг друга от Адама». И очень тихо, как запоздалая мысль: «У тебя было что-нибудь на Роузбад, пока я был в Нортвуде?»
На все это я не получаю ни малейшего ответа.
У нас есть троица, минуя Лору у ворот. Флоренс - одна из спортсменок Бога: она легко рассчитана и реагирует, ловка, как газель, и слишком грациозна для ее же блага. Эд делает свои обычные прыжки и выпады, но не спускает глаз между митингами. Я подозреваю, что его нарочитое отсутствие интереса к Флоренции идет на пользу Лоре: он не хочет, чтобы его младшая сестра расстраивалась.
Еще один митинг между нами троими, пока Лора не плачет, что ее оставили в стороне и что это уже не весело. Мы приостанавливаем все, пока Эд падает на колени, чтобы утешить ее. Это идеальный момент для меня и Флоренс, чтобы небрежно встать лицом к лицу, положив руки на бедра, и завершить нашу историю с обложки.
«Мой друг, ваш работодатель - торговец сырьевыми товарами, а вы - временный работник высокого класса».
Но вместо того, чтобы признать мою историю, она решает узнать о страданиях Лоры и попытках Эда подбодрить ее. С криком: «Эй, вы двое, немедленно разорвите это!», Она прыгает к сети и приказывает, чтобы мы немедленно поменяли партнеров, и это будут мужчины против женщин в смертельной схватке, лучшая из трех игр, и она будет служить первым. Она идет к противоположному двору, когда я прикасаюсь к ее голой руке.
«У тебя все в порядке? Ты слышал меня. Да?"
Она оборачивается и смотрит на меня.
«Я больше не хочу, черт возьми, врать», - громко говорит она, сверкая глазами. «Ни ему, ни кому-либо другому. Понял?"
Я понял, а Эд? К счастью, он не показывает никаких признаков того, что сделал это. Шагнув по другую сторону сети, она отнимает руку Лоры от руки Эда и приказывает ему присоединиться ко мне. Мы играем наш грандиозный матч - мужчины мира против женщин мира. Флоренс преследует каждый попадающийся на ее пути шаттл С большой помощью со стороны нас, мужчин, женщины достигают своего превосходства над нами и, высоко подняв ракетки, с триумфом направляются в свою раздевалку, а мы с Эдом - в нашу.
Это ее любовная жизнь? Я спрашиваю себя. Те одинокие слезы, которые я видел, но не заметил? Или мы имеем дело со случаем того, что сотрудники Офиса с удовольствием называют синдромом верблюжьей спины, когда то, о чем вам нельзя говорить, внезапно перевешивает то, что вы есть, и вы временно падаете из-за напряжения?
Вытаскивая свой офисный мобильный телефон из шкафчика, я выхожу в коридор, нажимаю «Флоренс» и получаю электронный голос, сообщающий мне, что эта линия отключена. Пробую еще пару раз, все равно без радости. Я возвращаюсь в раздевалку. Эд принял душ и сидит на решетчатой скамейке с полотенцем на шее.
«Мне было интересно, - неохотно размышляет он, не зная, что я вышел из комнаты и теперь вернулся. "Ну ты знаешь. Только если ты готов, вроде того. Может, мы могли бы где-нибудь поесть. Не в баре. Лауре это не нравится. Где-нибудь. Нас четверо. На меня."
"Ты имеешь в виду сейчас?"
"Да уж. Если ты готов. Почему нет?"