Внутри обители, в десятке шагов от старика, грелись у костра два его ученика. Вайн и Жануар сегодня отработали нужно количество часов изысканий в познании древних книг, позанимались тренировкой боевой магии и теперь могли предаться любимому последние дни занятию — спору.

— Есть разница между убийцей и воином, — заявил Жануар, протягивая руки к огню. Костер горел, но привычного треска дерева не было слышно. Деревянный брусок, лежащий между камней в золе, сегодня был охвачен магическим пламенем. Настроение у мага было хорошим — запас дерева подходил к концу, и он смог убедить учителя использовать для обогрева колдовство. Вайн, считающий, что использовать магию для быта недопустимо, промолчал — крыть было нечем.

— Я и не спорю, — буркнул Вайн. Маг пошел на уступку, но руки к искусственному огню не тянул, а спрятал их под шерстяным плащом. — Разница есть, но в нашем случае Лис действует как воин, а не как убийца. Настоящий воин, когда нужно, действует, и его меч разит врагов. И он не считает это убийством.

— Нет, мой друг, — протянул Жануар. Обрадованный победой, маг не раздражался, как обычно, а позволял товарищу возражать. Но и объяснял его неправоту. — Разница между воином и убийцей как раз в том, как они лишают жизни. Воин сражается за свою жизнь, за жизнь родных или родины. Но отнимая ее у врага, он все равно испытывает муки. Мораль, совесть — все здесь смешивается в клубок эмоций, которые точат человека. Воин сомневается, нужен был ли удар, верно ли он поступил, убив того или иного.

— Да что ты? — усмехнулся Вайн. — А что же тогда убийца?

— А убийца, Вайн, он не испытывает этих мук. Ни до смерти противника, ни после, — улыбнулся Жануар и продолжил разглагольствовать. — Убийца — он лишь принимает решение и действует согласно плану. Он боится, не волнуется. Посмотри, как Лис сражался с кочевниками. Что, разве ему нужно было драться?

— Но… — попытался ответить Вайн, но его собеседнику ответ был не нужен.

— Конечно, нет. Если до этого Лис переживал, боялся, сомневался — то решившись, он и превратился из воина в убийцу. Он рванулся убивать незнакомых ему людей всего лишь за то, что они якобы напали на дом его друзей. А были ли они правы, или на самом деле здесь кочевники выступают как жертвы — Лис не знал. Но он решил сражаться, — говорил Жануар. Маг отхлебнул из появившейся из воздуха фляжки, довольно зажмурился. — Настоящий воин сначала бы разобрался, кого идет убивать. Посмотрел, кто из них прав, а кто нет. Но Лис не стал — он просто принялся рубить.

Вайн промолчал. Возражать не стал — глядя на Жануара, было понятно, что тот не ждет ответа. Младший маг думал, что почти победил. Теперь у Вайна не было сомнений в том, что задумал Жануар. Его коллега по науке, его товарищ по магии — он решил избавиться от соперника.

Вайн вытащил из-под плаща руки, погладил вспотевшие ладони друг о друга, поморщился, вытер влагу о шерсть плаща. Магический костер, конечно, грел лучше, чем горящие деревяшки, и Вайну было жарко в шерстяном одеянии. Но признавать это — значит, признаться, что и во всем остальном он был не прав.

Значит, Жануар решил воспользоваться ситуацией. Заставить учителя поверить в то, что их цель не подходит для плана, и нужно вытаскивать из чужого мира другого кандидата. И таким образом заставить Вайна отдать жизнь за новый портал. Другого способа доставить сюда чужеземца маги не знали, и Жануар был уверен, что Вайн не ослушается учителя, если тот скажет повторить самопожертвование Визарда.

Но одно дело — отдать свою жизнь ради их цели. Оно того стоит — Вайн безоговорочно верил старику, научившего его всему, что он знал о магии. Но отдавать жизнь ради корыстолюбия Жануара — на этот шаг Вайн был не готов.

Голос, раздавшийся за их спинами, заставил магов вздрогнуть. От неожиданности Жануар на мгновение потерял контроль над заклинанием, языки пламени облизали камни, служившими кострищем. Норовили выбраться дальше, поесть соломы, на которой сидели маги, но Жануар спохватился и остановил пожар.

— Наш мальчик не судья, чтобы разбираться, кто прав, а кто виноват, — сказал учитель, неслышно вернувшийся с балкона. Иней на его бороде и седых волосах таял, несколько крупных капель упали на камни кострища и зашипели, испаряясь. — Вы оба правы в частностях, но неужели я не учил вас мыслить шире?

— Извините, мастер! — в один голос произнесли маги и склонили головы. Вайн усмехнулся краешком губ — так-то.

— Разница между убийцей и воином в том, ради чего они вершат свои поступки. Лис слушает свою совесть, и она не говорит ему, что он поступает неверно. Лис сражается за свою жизнь, за жизнь своих, как ему кажется, друзей. Он считает, что убивает ради блага. Можно долго говорить, верно ли это или нет. Но назвать Лиса убийцей рано.

— Но ведь он убивает, и даже не пытается оправдать себя. Он принимает убийство как должное, будто он имеет право отнимать жизнь, — раздался глухой голос Жануара. Маг пытался возражать, не поднимая глаз от пола.

— Убийца — это только тот, кто убивает ради низменного. Ради избавления от страха, ради удовольствия, ради денег, — продолжил старик, будто не слышал ученика. Голос мага был спокоен и терпелив. — Лис в ладах со своей совестью — это дает ему право называть воином. Пока что. Человек всегда меняется, этот процесс не остановить. И наша задача сейчас — как раз посмотреть, куда же заведет его та тропа, которую подбросила нашему гостю судьба.

— Да, учитель! — два голоса слились в один. Вайн прищурился — в тоне младшего товарища магу послышалась злость.

Старик приблизился к стоящему в комнате магическому шару. Потер ладони, принялся читать заклинание. В комнате повисла дымка, запахло пожирающим дерево огнем. Жануар и Вайн подошли к учителю, встали рядом, закрыли глаза. Мерно задышали, настраиваясь. Оба ученика понимали — время для споров есть тогда, когда нет дела. А сейчас их мнения ничего не значили. Старый маг готовил заклинание, и задача учеников — сосредоточиться и собирать всю энергию вокруг. Даже самые малые крохи не должны быть упущены, а отданы на подпитку главы Ордена магов. Ведь так велит цель.