— Лихо, — согласно кивнул Айво. — Ничего не скажешь. Будем считать, что фантом — это и есть гипотетический убийца Добровольского. Хорошо, тогда возникает закономерный вопрос… вернее, вопросы. Первое: из-за чего или кого убит Добровольский? Второе: Каким образом он убит? Его отравили, умертвили медикаментозно…

— Это одно и то же, — усмехнулся Сноу.

— Согласен, — кивнул Блумберг. — И третье: почему взялись за нас?

— Это как раз самое простое. Мы засветились на расследовании внезапной смерти известного астронавта, можно сказать — легенды дальнего внеземелья — раз… — Айво собрался загибать пальцы, но Сноу остановил его.

— Подожди. До этого ты все говорил верно, но теперь я тебя немного подправлю и тоже посчитаю. Смотри. Первое: расследование ведем не мы, а парижская криминальная полиция; второе: то, что Добровольского убили — всего лишь наше предположение, причем основанное пока на одних допущениях и умозаключениях; третье… — Сноу не успел договорить.

— …третье и главное — это то, что мы нашли Хрустальный шар, — немного отрешенно глядя на Ричарда, закончил швед.

Он зачем-то повертел в руках бокал с полурастаявшими и округлившимися кубиками льда и поставил его на стол.

— Ты хочешь сказать, что знаешь, что это такое?

— Нет, этого я сказать не могу. Но я знаю человека, который, по-моему, кое-что знает об артефакте.

— Кто?

— Коллега Добровольского, полковник Джонсон.

— Джонсон? Кто это?

— Он летал с Добровольским.

— С чего ты взял, что он что-то знает, Айво?

— Понимаешь, полковник после экспедиции на Вегу в 2268-71-х годах — это была, если мне не изменяет память «Галактическая-803» — был списан медкомиссией с Космофлота и отправлен в отставку. Чуть позже он издал мемуары, в которых описывает свои космические экспедиции в дальнее и ближнее внеземелье. Вот в его воспоминаниях я и вычитал один пассаж, который меня в свое время заинтересовал. Я даже собирался расспросить полковника по поводу его книги, но замотался и забыл, а сейчас, видимо, пришло время вернуться к вопросу. Дело в том, что он вскользь упоминает о какой-то библиотеке, причем применяет это понятие не в прямом, а в… переносном, что ли, смысле.

— Это как? — не понял Сноу.

— Как это объяснить? — швед замялся, подыскивая слова. — У меня создалось впечатление, что он говорит, вернее, пишет «библиотека», подразумевая не хранилище книг как таковое, а некое место, какой-то коллектор, где собрано… собрано… что-то собрано вместе. Не знаю, черт возьми!

— Дык, наверное, это еще одна байка астронавтов. Ты же сам знаешь, какие они суеверные и как любят всякие тайны и легенды. Помнишь, лет десять назад дело «Призрака Тритона»[15]? Здесь, полагаю, такая же туфта. Сплошные домыслы, предположения, а, главное, все загадочно и таинственно, но доказать ничего не возможно. Потому что кроме разговоров и слухов под этим ничего нет!

Сноу приблизил Индивидуальную планетарную единую карточку (ИПЕК) к сканеру дроида, который тут же сообщил:

— Ваша оплата принята! Наше «Кафе-бар Пасси» всегда с удовольствием ждет вас…