ГЛАВА 34

Наконец вручив Бланту бумаги, Линетта решила отправиться в общежитие. Куда же еще? Бесцельно бродить по городу — та еще идея…

В голове все еще был такой сумбур из мыслей и чувств, что она чувствовала себя пьяной и имела лишь одно желание — поскорее лечь и закрыть глаза. Не думать. Не чувствовать.

— Лина.

О боги, это какой-то заговор. Почему все словно сговорились именно сегодня и почти одновременно?

— Андер? — Она повернулась на голос. — Что ты здесь делаешь?

Увидеть сыскаря в здании Гильдии магов после завершения расследования Линетта ожидала в последнюю очередь.

Он шел к ней по коридору и улыбался. И в первое мгновение ей показалось, что у нее начались галлюцинации. Ферд. Ей. Улыбался. После всего, что между ними произошло. Как такое вообще возможно?

В итоге Лина просто встала как в копанная в том месте, где ее настиг его окрик, и просто стояла, пока мужчина не подошел ближе и не остановился на расстоянии шага от нее — не слишком близко, не нарушая личного пространства.

— Тебя искал.

Слишком высокий, слишком, и ее взгляд остановился где-то в районе мужского плеча — на уровне ее глаз. Должно быть, именно поэтому первое, что пришло ей в голову, это сказать:

— У тебя новая куртка.

Куртка была точной копией прежней, такая же форменная, только еще не выгоревшая на солнце — насыщенного коричневого цвета. Прошлая была скорее рыжей.

Ферд усмехнулся.

— Старая пришла в негодность.

Ничего удивительного: щит ведь дал неполную защиту. Свое платье, в котором была в тот вечер, Лина тоже выбросила, несмотря на взращенную с детства бережливость по отношению к вещам.

Линетта все-таки пересилила себя и посмотрела собеседнику в лицо. Однако в обращенном на нее взгляде темно-карих глаз плескалось разве что сожаление. Ни ненависти, ни презрения — ничего схожего с тем, что она увидела в этих глазах на празднике Середины осени. Сколько? Всего-то четыре дня, а кажется, что целую жизнь назад.

Повисло неловкое молчание. Боги, сколько времени они потеряли, мороча друг другу головы, топчась на месте и не решаясь говорить о том, что на самом деле чувствовали.

Поэтому Лина заговорила первой и сказала на сей раз чистую правду:

— Я рада, что с тобой все в порядке. И мне очень жаль, что мы так некрасиво расстались. Я приняла решение раньше и хотела сказать тебе в тот вечер, но… — Пожала плечами. — Струсила? — вышло с вопросительной интонацией. И она тут же ответила самой себе: — Сперва струсила, а потом не успела.