– Пора спать! – твердо сказала Генриетта. – Хотя я, конечно, привыкла спать дома, но что поделать. Лили, собери мантии, давайте соорудим постель в углу комнаты. Нас здесь никто не увидит. Хотя вряд ли сюда вообще кто-либо придет.

Лили кивнула. Чуть раньше она была безумно голодна, но сейчас внутри девочки бушевала магия, и она совсем забыла о пустом желудке.

Лили сняла с манекенов тяжелые мантии с золотой вышивкой и чуть не чихнула от пыли. Джорджи взяла щепотку желтоватого порошка из глиняного горшочка и щедро посыпала его вокруг их спального места, при этом спокойно и ласково проговаривала заклинание, чтобы их никто не заметил.

Потом все уснули, свернувшись в бархатном гнездышке, окруженные родными предметами, будто дома.

Сквозь высокие окна прорвался луч света. Девочки проснулись поздно, недовольная Генриетта уже сидела перед ними.

– Это ты меня царапнула? – спросила Лили и почесала ногу.

Генриетта демонстративно пропустила вопрос мимо ушей и неодобрительно посмотрела на нее.

– Если у тебя есть собака, ты должна знать несколько правил. Самое важное – это еда. Собаку надо кормить. За последние шестьдесят лет я съела всего шесть печенек, да и те были засохшими. Надо найти еду. Думаю, ты тоже голодна.

– Я отдала тебе почти все, что мне досталось от Марты в день побега! – возмутилась Лили. Тогда делить было практически нечего. Когда Генриетта напомнила о еде, живот Лили предательски заурчал.

У Джорджи был беззаботный вид. Она пробежалась пальцами по волосам, что-то напевая себе под нос. Чем дольше она пела, тем сильнее блестели волосы.

– Это все твоя вина, – сказала Лили Генриетте. – Она никогда раньше за собой не следила.

– И хорошо! – довольно кивнула Генриетта. – Очень важно уметь за собой следить. Только сейчас она напрасно тратит время, – и мопс потянула Джорджи за рукав. – Ты забыла о чарах личины? Смотрится прекрасно, но, увы, этого никто не увидит.

– Ой, совсем забыла… – Джорджи вздохнула. – Что ж, пусть хотя бы я буду знать, что под личиной такая красота! – Она улыбнулась. – Как будто надела лучшую нижнюю юбку!

Лили неуверенно взглянула на сестру. У Джорджи есть только две нижние юбки, и ни одну нельзя назвать «лучшей». Кажется, Джорджи сама поняла свою оплошность, покраснела и обняла сестру.

– Давай тогда быстренько разделаемся с чарами личины, а потом пойдем поедим что-нибудь. Я тоже ужасно проголодалась. Правда, я привыкла, что ничего не ем до обеда – маме завтрак приносят в постель… Так, возьми меня за руку!

– Но сначала вернем мантии на место. А то, боюсь, я потом не достану до манекена – по-моему, в образе старушки я была чуть ниже. Как думаешь, кто-нибудь заметит, что мы немного помяли мантии? – Лили взмахнула красно-золотой шелковой мантией, оглядела пыльный зал и грустно улыбнулась. – Вряд ли…

К пыли на полу Джорджи добавила немного желтого порошка. Взявшись за руки, сестры стояли посередине зала. Лили пыталась почувствовать внутри себя магию, желая направить ее в сторону сестры, и вспоминала слова, что вчера вечером произносила Джорджи. Лили снова почувствовала странное мерцание, ее кожа сморщилась, и вот перед Джорджи появилась сутулая пожилая леди.

– Замечательно! – похвалила Генриетта. – А теперь еда. Музей уже должен был открыться, да?

Лили кивнула:

– Наверное… А вдруг охранники нас остановят и спросят, откуда мы тут взялись?