– Мне следовало сделать это раньше, – призналась она.

– Ты еще придешь?

– Да, я ему обещала.

На мгновение Лили вновь неловко замешкалась.

– Клей мне сказал, что не помнит, кто в него стрелял.

Она вскинула голову и твердо произнесла:

– Простите, что я вам не поверила, когда вы мне об этом сказали.

Он отмахнулся, давая понять, что извинений не требуется, но она продолжала:

– Но я никак не могла поверить, что вы сняли с меня подозрение безо всяких доказательств… Я была уверена, что он что-то сказал вам на этот счет. Простите, что была к вам несправедлива.

Темная краска залила бледные щеки Дэвона. Встретив ее прямой, чистосердечный взгляд, он едва не отвел глаза. Ему хотелось сгореть на месте от стыда, но он не мог заставить себя сказать ей правду.

Он подошел к ней и взял ее за руку. Лили не отозвалась на пожатие, но Дэвону было не до того, он мучительно подыскивал слова.

– Прости меня, – произнес он первое, что пришло в голову, имея в виду: прости за все.

Все это время он старался на деле доказать ей, что раскаивается, но сейчас настало время для правильно выбранных слов.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня, Лили? Опять в его сердце проснулась надежда: впервые за долгое время она не скрывала от него своих чувств и пребывала в явной нерешительности.

Однако, поколебавшись немного. Лили отняла у него руку и отступила на шаг.

– Мне очень жаль, Дэвон, но, я думаю, это невозможно.

Глядя ей в глаза, полные суровой печали, Дэвон как будто смотрелся в зеркало. Лили судорожно перевела дух:

– То, о чем вы просите, я дать не в силах. Во мне больше нет этого. Не хочу причинять вам боль, но боюсь, что уже слишком поздно.

Ее глаза наполнились слезами. Она отвернулась, на ощупь нашла дверную ручку и торопливо вышла на террасу. Пес окинул Дэвона непримиримо суровым взглядом и побежал за нею следом.